Из нового мира. Часть 1

Я хотела возразить, но смолчала. Если бы ответила, это означало бы, что я принимаю его дурацкую историю.

Но Сатору все равно меня вовлек.

— Я слышал, что взрывопсы — посланники бога, но мне они кажутся простыми животными. Многие звери пытаются казаться больше, когда их провоцируют, и взрывопсы довели это до крайности. Когда они взрываются, враг, скорее всего, гибнет ли получает серьезные раны, — сказал он.

Шун, тихо слушавший до этого, заговорил:

— Но звучит неправдоподобно.

— Почему? — надулся Сатору.

— Потому что если бы так происходило, взрывопсы не умирали бы раньше врагов? Они быстро вымерли бы.

Это было простой правдой. Сатору скрестил руки и сделал вид, что обдумывает проблему, но я была уверена, что он ничего не придумает.

Когда я решила, что была права, он заговорил, словно разговор и не прерывался:

— Кхм. После того, как он встретил взрывопса, он увидел и злого миноширо.

Я чуть не упала.

— Что за «кхм»? Эй! Что насчет проблемы взрывопсов?

— Он попятился, когда пес стал надуваться, так что он не взорвался. Но кто знает, может, история о взрыве — выдумка, — сказал Сатору, пытаясь уйти от той темы. — Потом он поднялся по горе Цукуба и встретил злого миноширо, — он широко и удивленно открыл глаза.

— Это как ложный миноширо? — спросил Мамору.

— Да, на первый взгляд похож на миноширо, но, если приглядеться, понятно, что они разные.

— Но почему он злой? — спросила Мария, хмурясь.

— Люди, встретившие злого миноширо, вскоре после этого умирают.

Какая глупость.

— И как тот парень умер? Он же не умер, да?

— Может, скоро умрет, — не дрогнул Сатору.

Если бы мы на этом оставили, было бы как все другие истории, которые рассказывал Сатору. Но Шун сделал удивительное предложение:

— Почему нам не сделать это темой исследования летнего лагеря?

— Злого миноширо? — я была удивлена.

— Это, взрывопсов и прочих существ. Это редкий шанс, и я хочу узнать, существуют ли они.

— Звучит интересно, — сказала Мария, и они тут же согласились.

— Стойте, вы хоть знаете, что говорите? Если вы встретите злого миноширо, то умрете.

Сатору, конечно, пытался отговорить нас, боясь, что раскроется его ложь.

— Никто не умрет, — захихикала Мария.

— Но как такого поймать? Я забыл упомянуть, что проклятая сила на них не работает.

— О чем ты?

Кто знает, что он говорил от отчаяния. Мы повернулись к нему.

— Я сам не уверен.

— Все равно объясни.

Сатору сдался от лавины наших вопросов. Тема исследования была решена. Но мы вряд ли могли найти так много редких животных, так что решили оставить обширную тему: «Обитатели вокруг реки Тоно», чтобы, если мы ничего такого не найдем, написать про обычных миноширо, тростянок и прочих.

Вернемся к летнему лагерю. Через десять минут после того, как мы нашли гнездо, я издала негромкий вопль:

— Смотрите! Там большое гнездо.

Шун почему-то с сомнением вскинул брови.

— Похоже на гнездо желтой выпи.

— Да, размер вполне подходит, — согласился Сатору.

Их мнения редко сходились, так что тут правда была ближе.

— Но построено грубо.

Три каноэ собрались вокруг гнезда. Оно было ниже гнезда камышевки, но местами было довольно открытым. Звери с хорошим зрением увидели бы его с другого берега.

Шун привстал и заглянул в гнездо.

— Там пять яиц.

Мое сердце забилось быстрее, когда мое голое плечо соприкоснулось с рукой Шуна, наши каноэ были рядом. Я делала вид, что внимательно разглядываю гнездо и яйца. Выпи были самыми маленькими в семье цапель, но все же больше камышевки, схожей по размеру с воробьем. Это гнездо было почти вдвое шире, и яйца были синеватыми, похожими на куриные.

Шун взял яйцо и присмотрелся. Его рот раскрылся.

— Вот это да. Хотя я отчасти ожидал это.

— Что?

— Саки, подержи.

Он взял яйцо двумя тонкими пальцами и бросил в мою ладонь. Оно было приятно прохладным, как керамика.

— А что с ним такое?

— Не понимаешь? — он схватил другое яйцо и бросил им в Сатору.

Я была удивлена его грубым обращением.

— Эй, что ты делаешь? Там же птенцы.

— Ах, — Шун улыбнулся. — Это фальшивка.

Он взял еще одно и положил на камень неподалеку. Я не успела моргнуть, а он разбил его веслом.

Скорлупа треснула, но там не было белка или желтка, там был гадкий черный комок. Но больше удивляло, что оттуда торчали рога, как у оленя.

— Что это?

— Рука дьявола. Слушала о таком?

Нет. Я коснулась острия пальцем, оно было тонким, как бумага.

— Осторожно, края острые.

У Руки дьявола вены исходили из центра, что придавало ей гибкости. Как и сказал Шун, шипы были острыми, торчали по краям.

— Обычно она сложена в яйце и раскрывается, когда скорлупа сломана.

— Зачем?

Ответил Сатору за мной:

— Если змея его съест, яйцо взорвется в ее желудке. И когда она попытается избавиться от него, шипы вопьются в желудок, порвут его. А потом яд из черной вонючей части попадет в тело змеи.

Какая гадость. Розовые змеи с эволюцией стали есть только яйца, забираясь в гнезда, проглатывая все яйца и переваривая их позже. Их назвали из-за того, как они выглядели, съев фальшивое яйцо. Если съесть сразу много таких яиц, вид после взрыва будет жуткий.

Эти яйца приносили не жизнь, а смерть.

Я вытащила блокнот и быстро нарисовала фальшивое яйцо.