Из огня да в полымя: российская политика после СССР

Хотя изначально лозунгом, объединившим протестующих, был призыв «За честные выборы!», возникший как реакция на многочисленные злоупотребления в ходе и по итогам голосования 4 декабря, но участников митинга, собравшихся под знаменами различных политических и неполитических организаций, объединяло, скорее, иное. По сути, главное, витавшее в воздухе над Болотной площадью, требование звучало как «Долой Путина!». Речь шла даже не только лично о бывшем президенте страны, планировавшем по итогам голосования 4 марта 2012 года вернуться на пост главы государства, сколько в целом о том политическом режиме, который связывался с его именем. Приподнятое настроение протестующим придавало не только обилие вышедших на улицы граждан, требовавших демократических перемен, но и царившая в этот день творческая атмосфера, выраженная яркими и смелыми лозунгами собравшихся и поддержанная разносившимися на площади и – через интернет-трансляцию – по всей стране песнями популярных музыкантов, включая Юрия Шевчука.

Многие участники и наблюдатели проводили явные параллели между протестной акцией 4 февраля 2012 года и аналогичными по духу московскими шествием и митингом 22-летней давности. После того, как 4 февраля 1990 года на Манежной площади в Москве сотни тысяч тогда еще советских граждан потребовали ликвидации монополии КПСС на власть, дни коммунистического режима оказались сочтены, а месяц спустя на выборах на Съезд народных депутатов России и в местные Советы оппозиция нанесла КПСС тяжелый удар, вскоре завершившийся крахом всего прежнего режима. Но в одну реку нельзя войти дважды, и результат московских протестов 2012 года оказался совершенно иным. На президентских выборах 4 марта 2012 года властям удалось восстановить контроль и, используя все доступные способы, добиться необходимого исхода голосования. Согласно официальным данным, Владимир Путин набрал 63,6 % голосов избирателей на фоне многочисленных злоупотреблений в ходе кампании и при подведении итогов голосования. Предпринятое вслед за этим наступление властей на оппозицию было призвано вернуть ситуацию в стране к состоянию прежнего статус-кво. Но, тем не менее, российский авторитарный режим понес ощутимые потери, и хотя пока преждевременно говорить о полномасштабном кризисе российского авторитаризма, а тем более – о его скором падении, однако те вызовы, с которыми столкнулись власти в ходе электорального цикла 2011–2012 годов, носят системный и неустранимый характер. Какова природа этих вызовов, были ли они неизбежными, почему они возникли «здесь и теперь», почему Кремлю удалось с ними справиться, и как эти события и процессы могут отразиться на дальнейшей траектории развития политического режима в России? Об этом пойдет речь в данной главе. 

«Опрокидывающие выборы»: почему?

Событие, которое произошло в России в день думского голосования 4 декабря 2011 года и дало толчок волне политических протестов, справедливо расценивалось как поражение электорального авторитаризма. Но было ли это поражение «запрограммировано» заранее самой логикой эволюции политического режима или оно стало результатом действий ключевых политических акторов? Ответ на этот вопрос как минимум неочевиден. В самом деле, всякий раз выборы, в силу самой природы политической конкуренции, становятся для режимов электорального авторитаризма в разных регионах мира серьезным тестом на выживание [157] . Им приходится не просто добиваться победы в нечестной и неравной борьбе с иными партиями и кандидатами, но и прилагать немалые усилия для того, чтобы их победы были признаны внутри страны и за ее пределами, а обвинения в нечестности выборов имели не слишком значительный эффект [158] . Хотя многим режимам электорального авторитаризма удается решать эти задачи более или менее успешно, но протесты по итогам нечестных выборов могут создать для них вызовы, подчас несовместимые с выживанием, о чем свидетельствует недавний опыт «цветных революций» от Сербии (2000) до Молдовы (2009) [159] . Хотя российский политический режим (по крайней мере, пока) кое-как справлялся с этими вызовами и смог избежать летального исхода, цена выживания оказалась для него весьма высока, а уровень легитимации, достигнутый в ходе электорального цикла 2011–2012 годов, стал более чем сомнительным. Примечательно, что такой исход представлял собой разительный контраст с результатами предыдущего электорального цикла 2007–2008 годов, когда Кремль без особого труда решил стоявшие перед ним задачи, не спровоцировав хоть сколько-нибудь значимых постэлекторальных протестов и избежав рисков того, что общество не признает результаты голосования легитимными.