Из Парижа в Астрахань. Свежие впечатления от путешествия в Россию

Но вскоре опека Меншикова стала ей в тягость, и она дала почувствовать, что этим раздражена. С тех пор Меншиков предугадал близкую смерть императрицы Екатерины и занялся подбором наследника ее короны. Пообещал трон великому князю Московскому при условии, что тот женится на его дочери. Великий князь, вольный не выполнять обязательства, впутался в это дело. И вот что рассказывают или, скорее, рассказали.

Екатерина, в самом деле, как и предвидел Меншиков, заболела; Меншиков пожелал взять на себя все заботы о достославной больной; однажды Меншиков взял из рук фрейлины-итальянки, которую звали мадам Джанна, чашку с назначенной врачом микстурой. Екатерина нашла микстуру такой скверной, что отпила только три четверти чашки и передала ее фрейлине. Та не могла сообразить, откуда взялся дурной привкус в питье, приготовленном ею собственноручно и только из приятных компонентов, допила микстуру из чашки и действительно обнаружила в ней тот самый привкус, на который пожаловалась императрица.

Императрица умерла; фрейлина тяжело заболела и была спасена только мужем, итальянским химиком, который дал ей противоядие.

Меншиков, стал хозяином и господином всех и вся. Сосватал дочь молодому царю и стал его стражем, но не как императора, которого уважают, и не как зятя, которого любят, а как узника, когда боятся, что тот убежит. Тем не менее, Петр II бежал. Его компаньонами в этой игре были тетка Елизавета (которая правила после и оставила восемь внебрачных детей и ни одного законного наследника и была названа Милосердной, потому что в ее царствование никто не умер насильственной смертью) и два молодых князя Долгоруких. Во время поездки, предпринятой Петром II в Петергоф в сопровождении неотлучного опекуна, один из двух братьев, Иван Долгорукий, подталкиваемый министром Остерманном, предложил юному принцу бежать ближайшей ночью через окно.

Дело было очень легким, потому что, как заметили, часовой стоял только у двери.

Молодой царь, более других утомленный рабством, в какое попал, и не испытывающий любви к дочери Меншикова, принял приглашение и с наступлением ночи вместе со своим предприимчивым компаньоном бежал и добрался до определенного места на дороге, где его в огромном числе ожидали вельможи и офицеры, поголовно враги Меншикова. Все прибыли в дом канцлера Головина, провели заседание сената и оттуда, с триумфом, вернулись в Санкт-Петербург.

Меншиков, узнав о бегстве принца, растерялся. Однако он ни в чем не хотел себя упрекать и решил испытать судьбу до конца. Поехал за молодым царем, прибыв во дворец, увидел, что все караулы заменены, а гарнизон обезоружен. Тогда он вернулся в свой дворец, чтобы принять какое-нибудь решение. Когда он входил к себе, его арестовало подразделение гренадеров, которое окружило дом. Он просил милости поговорить с царем, но весь полученный ответ о смысле ареста сводился к тому, что царь приказал ему вместе с семьей удалиться в Раннебург [Раненбург][142].

Раненбург был земельным владением Меншикова ― между Казанским царством и провинцией Вятка [в Липецкой области]. Меншиков мог бы ожидать худшего. В Раненбурге у него был роскошный замок, который он велел превратить в крепость и где он собрался жить жизнью старых князей, к кому его, сына простого крестьянина, приравняли императорские милости.

Царь разрешил взять с собой столько слуг, сколько он пожелает и денег, сколько потребно, и самые большие ценности. Кроме того, что редко случается при опале, с ним говорили предельно вежливо; значит, он не был человеком, который погрузился на дно и не мог больше выплыть на поверхность. Ему предписывалось покинуть Санкт-Петербург на следующий день.

Около 10 часов утра он выехал в своих самых великолепных каретах с багажом и свитой таких внушительных размеров, что его отъезд выглядел не смиренным этапом ссыльного, а парадным кортежем посла. Проезжая по улицам Санкт-Петербурга, он приветствовал каждого, справа и слева, как император, принимающий почести от народа, заговаривая со знакомыми спокойным и ласковым голосом. Многие шарахались, не отвечая ему, как поступили бы они по отношению к чумному, но другие, кто посмелей, обменивались с ним несколькими словами, чтобы его пожалеть или ободрить: он еще не был низведен до такого уровня, чтобы дерзали его оскорбить.

Оскорбление на очереди, и до него недалеко.

Через два часа езды из Санкт-Петербурга по дороге в Сибирь, по которой, после него, проследовало еще столько несчастных, он увидел, что путь прегражден подразделением солдат; солдатами командовал офицер. Этот офицер, именем царя, потребовал у него ленты орденов св. Андрея, Александра Невского, Слона, Белого Орла и Черного Орла. Меншиков их отдал; он держал их в небольшом кофре, чтобы снова надеть по первому приказу. После этого, его с женой и детьми заставили пересесть в телеги, приготовленные, чтобы везти семью в Раненбург.

Он подчинился, сказав:

― Выполняйте ваш долг, я готов ко всему; большего богатства вы у меня не отнимите, меньше хлопот вы мне не оставите.