Из Парижа в Астрахань. Свежие впечатления от путешествия в Россию

Таким образом, я выехала во главе войск, и всю ночь мы двигались к Петергофу. Когда вошли в небольшой монастырь, тут же вице-канцлер Галицын доставил мне очень лестное письмо от Петра III; я забыла сказать, что, когда мы выступали из города, три солдата, посланные из Петергофа раздать народу манифест, отдали его мне со словами:

- Возьми; вот то, чем нагрузил нас Петр III; мы это отдаем тебе и очень рады случаю присоединиться к нашим братьям.

А после первого письма Петра III, от него ко мне прибыло второе, доставленное генералом Михаилом Измайловым, который бросился в ноги ко мне и сказал:

- Считаете ли вы меня честным человеком?

- Да, - ответила я.

- Хорошо, - сказал он, - одно удовольствие иметь дело с умными людьми. Император предлагает свою покорность; я вам его привезу, после его совершенно добровольного сложения с себя полномочий: не допущу гражданской войны на моей родине.

Без труда я наделила генерала таким поручением, и он отбыл его выполнять.

Петр III отказался от империи в  О р а н и е н б а у м е  п о  д о б р о й  в о л е,  в  о к р у ж е н и и  15  с о т е н  г о л ь ш т е й н ц е в  и приехал в Петергоф с Елизаветой Воронцовой, лицом с фамилией Годовец и Михаилом Измайловым, куда для охраны его персоны я выделила пять офицеров и несколько солдат; это произошло 29 июня, в день св. Петра, в полдень. Пока готовились всех покормить, солдаты вообразили, что Петр III увезен фельдмаршалом князем Трубецким, и что тот поставил задачей помирить нас обоих; вот они поручают всем и среди других вхожих - гетману, Орловым и многим иным передать мне, что уже три часа, как они меня не видели, что они умирают от страха, как бы этот старый плут де Трубецкой не обманул меня, притворно помирив с мужем, и как бы меня не погубили, меня и остальных.

- Но, - кричали они, - мы их разорвем на части!

Такие были у них выражения. Я тут же решила поговорить с Трубецким и сказала ему:

- Прошу вас, садитесь в карету, а я пока сделаю обход этих частей.

Я рассказала ему обо всем, что происходило; весь перепуганный, он умчался в город, а меня, меня встретило небывалое ликование, после чего Алексею Орлову с  ч е т ы р ь м я  о т о б р а н н ы м и  о ф и ц е р а м и  и отрядом  м и л о с е р д н ы х  и  б л а г о р а з у м н ы х  л ю д е й  поручила отвезти низложенного императора в место под названием Ропша, что в 20 верстах от Петергофа, о ч е н ь  у е д и н е н н о е,  н о  о ч е н ь  п р и я т н о е, - это на время, чтобы приготовить ему  н а д л е ж а щ у ю  и  п о ч е т н у ю  комнату в Шлиссельбурге и позаботиться о сменных лошадях для него. Но милосердный бог распорядился иначе. Страх вызвал у Петра III утробное кровотечение,  р а с с т р о й с т в о  ж е л у д к а,  которое  м у ч и л о  е г о  т р и  д н я  и  н а  ч е т в е р т ы й  п р е к р а т и л о с ь. В тот день он пил сверх всякой меры; ведь у него было все, чего он ни желал бы, кроме свободы. Между тем, он просил у меня только свою любовницу, свою собаку, своего негра и свою скрипку. Но, из боязни скандала и вспышки брожения в умах, я послала ему лишь три последние вещи. У него возобновилась  г е м о р р о и д а л ь н а я  к о л и к а  с бредом. В таком состоянии он провел двое суток, в результате чего последовал глубокий обморок, и, несмотря на вмешательство врачей, попросив позвать лютеранского священника, он отдал богу душу. Я боялась, что  е г о  о т р а в и л и  о ф и ц е р ы,  н а с т о л ь к о  о н  б ы л  н е н а в и с т е н. Велела произвести вскрытие; конечно, в теле не нашли ни малейшего следа отравления. Желудок у него был в полном порядке, но кишечник воспален, и его хватил  а п о п л е к с и ч е с к и й  у д а р. Его сердце было крохотным и совсем дряблым».

Вот официальная версия, письменно изложить которую для своего любовника и своей империи – для Понятовского и России – взяла на себя труд сама великая Екатерина. Вот то, что позволено было говорить и думать в ее правление и даже до конца царствования императора Николая.

А теперь - то, что случилось. Сопоставим рассказ истории и версию великой коронованной актрисы, сумевшей моментально набросить повязку на глаза XVIII века, которую, лоскут за лоскутом, сорвал с глаз следующий век.

Екатерину, как она об этом говорит, помчала полевым галопом восьмерка лошадей. По дороге она встретила камердинера-француза, кого дарила благосклонностью любого рода, и кто, по всей вероятности, был ее доверенным лицом наряду с Екатериной Ивановной. Он спешил ко времени ее туалета. Он ничего не понял из того, что увидел, и подумал, что императрицу увозят, по приказу Петра III; но она, поведя головой, крикнула ему:

- Следуйте за мной, Мишель!

Мишель последовал за ней, полагая, что ему сопровождать ее в Сибирь. Но получилось  так, что Екатерина, которая отправилась в путь по приказу солдата, которой при этом компанию составил любовник, а эскорт - горничная и парикмахер, и которую везли мужики, между 7 и 8 часами утра пересекла линию ворот своей будущей столицы.