Из Парижа в Бразилию по суше

Тем временем путешественники метались в ярости в своем уголке, как львы в клетке, и предлагали проекты один другого фантастичнее. Шолем, неподвижный, как ледяная глыба, молча предавался размышлениям. Замечания, которыми обменялись его хозяева, напуганные внезапным появлением казаков, подсказали якуту смелую мысль, и на хитром лице проводника мелькнуло подобие удовлетворенной улыбки. Находчивому охотнику пришло в голову устроить знатную заваруху между чукчами и служилым людом, исход которой был, пожалуй, заранее предрешен, поскольку первобытные племена отличаются бесстрашием и презрением к смерти. Ну и туго же придется преследователям!

Отметим в связи с этим, что коренные жители полуострова Беринга[142] издавна известны своей воинственностью, и русским не раз приходилось убеждаться на собственном горьком опыте, что если и можно порой одержать над чукчами верх, то поработить их нельзя.

Судите сами. Первая запечатленная хроникой встреча русских с чукчами произошла в 1701 году. В результате внезапного нападения чукчи были разбиты, оставшиеся в живых — взяты в плен. Но, предпочтя смерть потере свободы, они, так и не покинув родную их сердцу ледяную пустыню, перерезали друг другу горло. Однако победители недолго торжествовали: через три дня, объединившись, кочевники стремительно налетели на противника и полностью разгромили его.

Плачевно для русских закончилась и экспедиция 1711 года. В 1730 году полковник Афанасий Шестаков, потеряв в бою с чукчами чуть ли не все войско, был вынужден отступить. Когда же несколько месяцев спустя он задумал взять реванш, то пал в отчаянной схватке с туземцами, а его отряд был буквально растерзан. Только в 1731 году удалось капитану Дмитрию Павловскому отомстить за серию поражений и с триумфом войти в селение, стоявшее на месте нынешнего города Анадырь. Но и проиграв битву, коренные жители отказались подчиниться завоевателям и платить им подать. Однако экспедиции против них с той поры уже не снаряжались: хотя русские, как известно, отличаются огромным упорством, им пришлось сдаться перед несгибаемым мужеством обитателей тундры. Победы, одержанные сынами Крайнего Севера над регулярной армией, их свободолюбие, презрение к смерти так поразили русских, что на картах прошлого и начала этого века населенный чукчами полуостров окрашивался в отличный от остальных областей Сибири цвет, и название его сопровождалось выразительным по своему лаконизму пояснением: «Tiukschi, natio ferocissima et bellicosa, Russo-rum inimica gui capti se invicem interficiunt»[143].

Co временем, впрочем, русские сумели постепенно добиться мирными средствами того, чего не смогли достичь при помощи оружия. И теперь чукчи, как правило, платят налог, но делают это крайне неохотно, заставляя сборщиков податей, которым строжайше запрещено использовать при взимании недоимок силу, изрядно поскакать по тундре в поисках злостных неплательщиков.

Весьма любопытны аргументы, которые приводят чиновники, пытающиеся выполнить свой служебный долг, в беседах с чукчами.

Эти первобытные люди никак не могут взять в толк, по какому праву человек, которого они никогда не видели и зовут «белым царем, сыном солнца», забирает у них каждый год лучшие меха. Он что, этот сын солнца, мерзнет? Быстро снашивает одежду? Или сам не охотится на тюленя, песца, белого медведя?

Тщетно чиновник убеждает их, что, заплатив налог, они могут считать себя подданными его величества царя: его оппоненты[144] абсолютно равнодушны к подобной чести.

— Но царь — отец своим подданным! — прибегает чиновник к последнему доводу.

— Ну и что? — отвечает с изумительной наивностью чукча, собрат белого медведя. — У меня есть отец, он не требует от меня шкур. Напротив, он давал мне их, когда я был маленьким и не мог еще добывать их сам. Если царь и в самом деле наш отец, то он должен не отнимать, а, наоборот, давать нам шкурки…

Добрые дикари никак не в силах оценить блага цивилизации!

Шолем все это знал. Как и то, что подушная подать была уже собрана с месяц назад, причем с большим трудом. И решил, воспользовавшись этой ситуацией, сообщить чукчам, будто казаки намерены вторично взыскать налог. Тогда обитатели окажут чужакам соответствующий прием и наверняка не впустят их в свои чумы. Если же переговоры между противными сторонами затянутся хотя бы на день, путешественникам, возможно, и удастся выбраться из западни.

ГЛАВА 19

Казачья борода. —Изменение в плане. —Славные выпивохи. —Бездонный бочонок. —Выстрел. —Встревоженные чукчи. — Щедрость есаула. —Пьяные казаки. —Олени. —Пятьсот километров до Восточного мыса. —Без оружия и продуктов. —Туземная снедь. —Непривычная тюленина. —«Вега».