...из пены морской

«Впрочем, такой подход держится только на эмоциях — подлинно научная современная аргументация в упомянутом синдроме близка нулю. Ведь для того, чтобы утвердить радикально новую теорию, нужно прежде всего опровергнуть доводы старой... 20-й век сделал такое опровержение невозможным» (18, с. 106).

В качестве главного доказательства А. Зубов приводит факт потрясающего генетического подобия человека и шимпанзе. Приводит мнение Гудмэна, который считает, что человек и шимпанзе принадлежат к одному виду животных, различаясь на уровне подвида.

Нив коем случае не собираюсь оспаривать этот довод. Более того: двумя руками голосую за то, чтобы официально вывести не только шимпанзе, но всех антропоидов из отряда обезьян и ввести их в состав биологического рода Ното. Гудмэн предложил для шимпанзе наименование Ното рап (человек обезьяний). Прекрасно! Прекрасно и справедливо, ведь от шимпанзе можно переливать человеку кровь. И если б вы видели великолепного шимпанзе в зоопарке Сантьяго — гордого, вертикальностоящего, расправив плечи, на двух ногах (правда, держась одной рукой за столб) - вы бы поверили, что это — человек. Эмоционально поверили бы, как верят чилийские дети, по-детски влюбленные в этого джентльмена и взбирающиеся на гору Сан Кристобаль специально для того, чтобы пообщаться с ним.

Недавно всплыла проблема. «С момента дивергенции человека и шимпанзе, произошедшей примерно 5 млн. лет назад (согласно молекулярным часам 5-6 млн. лет, — В.Т.), они разошлись лишь на 1,4%, да и те обусловлены, в основном, нейтральными мутациями (синонимичные замещения). Более того, повторы каждого гена внутри палиндрома идентичны друг другу более, чем на 99,9%! Небольшое расхождение, наблюдаемое между человеком и шимпанзе нельзя объяснить интенсивным отбором, поскольку даже нейтральные Alu последовательности внутри палиндромов показывают очень низкий темп эволюции» (16, с. 14).

Далее авторы статьи К. Попадьин и Л. Амирова приводят математический расчет темпов эволюции, согласно которому за 5 млн. лет между человеком и шимпанзе должно было накопиться на порядок больше генетических расхождений.

Генетика опровергает теорию эволюции, основанную на морфологии, и, в то же время, обезоруживает саму себя. Выходит, что мы не можем верить даже молекулярным часам.

Мы должны решить эту проблему.

Она решается, если исходить из того, что никакой эволюции от шимпанзе к человеку не было в природе, что шимпанзе - это одичавший, утративший свою универсальность, специализировавшийся, приспособившийся к древесному образу жизни человек.

Одичание и одомашнивание не равнозначны биологической эволюции. В итоге их появляются новые виды, имеющие другие фенотипы, другой облик, но генная основа воспроизводится из поколения в поколение, все замещения имеют, в основном, синонимичный характер. Одичание и одомашнивание отличаются от биологической эволюции так же, как селекция отличается от генной инженерии: они приводят к изменению фенотипа, существенно не затрагивая генотип. Это два вида селекции с противоположными знаками, но одинаковые в основе.

В 1681 г. в Германии впервые был документально зафиксирован случай, когда человеческое дитя жило с дикими животными в лесу. На сегодня известны около сорока феноменов «маугли», когда человеческие дети воспитывались животными и потом возвращались в общество. Они все свидетельствуют о том, что одичание совершается уже в первом поколении. Ни один «Маугли», попав к людям ребенком (даже не взрослым!) так и не стал полноценным человеком, несмотря на затраченные воспитательные усилия. Они не могут освоить членораздельную речь и уверенное прямохождение, зато любят вставать на четвереньки. Жизнь в лесу или саванне среди диких зверей давалась им легко, а возвращение в общество — трудно.

В современной России одна девочка прожила в конуре вместе с собакой 4 года, попав под опеку суки младенцем. После этого ею под наблюдением врачей и ученых 11 лет занимались педагоги и логопеды. Девочка едва выучилась говорить, почти нечленораздельно, не смогла отучиться лаять и прыгать на четвереньках. В 15 лет она мечтала только об одном: жить среди собак. При этом она была совершенно нормальной.

Угандийский мальчик Джон Себунья попал в обезьянью стаю в возрасте, когда уже умел ходить и говорить. Через 4 года его вернули к людям. Самое удивительное вот что: все его тело было покрыто густым серым подшерстком, который сошел спустя несколько лет жизни среди людей.