Из пепла

Прокашлявшись, я усадила обоих детей к себе на колени, обнимая их так крепко, будто это могло меня успокоить. Я отчаянно боролась со слезами, чтобы не напугать их еще больше, и дрожащим голосом попросила:

– Можете, пожалуйста, позвонить Изону Максвеллу?

* * *

В Атланте было прохладно для июня. Накинув кардиган на плечи, я устроилась поудобнее в плетеном кресле. Подушки для него были сшиты на заказ из моего любимого синего дамаска после того, как Роб сделал мне сюрприз, построив террасу с местом для костра и видом на бассейн и превратив наш задний дворик в мой личный оазис.

– Зима и лето. Теперь нам все нипочем, – сказал он, зная, как сильно я люблю по вечерам любоваться звездами.

Иногда он присоединялся ко мне с книгой или телефоном, но по большей части я сидела там в полном одиночестве, переваривая все произошедшее за день и планируя следующий.

И все же в ту ночь, когда я смотрела на огни, мерцающие у бассейна, я не смогла обрести покой, которого так отчаянно ждала.

– Не против компании? – спросил Изон, появляясь около дивана с бокалом красного вина в одной руке и пивом в другой. Я была не в состоянии отказаться. Не после того, как он бросил все свои дела и присматривал за детьми весь день, пока я пялилась в стену, как робот с севшей батарейкой.

– Конечно, – ответила я, забирая бокал у него из рук. – Спасибо.

Он вытащил из задних карманов два монитора видеоняни и передал один мне, прежде чем устроиться на дальнем конце дивана.

– Дети сдались довольно легко. Эш сегодня много спрашивал о Робе, так что, мне кажется, ему нужно немного отвлечься. Я сказал, что он может почитать книгу с фонариком часов до девяти. Он держит книгу вверх ногами, но читать – это ведь в любом случае хорошо? – Он глотнул пива, придвигая к себе стул и закидывая на него босые ноги. – Ох, – простонал он, растягиваясь между этими двумя предметами мебели: его подтянутые мышцы расслабились от усталости.

Меня пронзило чувство вины. Конечно, он устал. У Изона и без того было достаточно своих проблем, чтобы еще взваливать на его плечи мои.

– Прости, – прошептала я. – Мне не стоило звонить тебе, и потом…

Он повернул голову в мою сторону – его теплые карие глаза встретились с моими.

– Нет, определенно стоило. Я именно тот, кому ты должна была позвонить, и я рад, что ты это сделала.

Боже, почему эти слова только усиливали мое чувство вины?

– Нет, все в порядке. Я теперь мать-одиночка. Мне придется привыкнуть, что я должна решать свои проблемы самостоятельно. Я не могу рассчитывать, что все вокруг меня поставят собственную жизнь на паузу, если у меня случится нервный срыв. – В носу защипало, и я сделала глоток вина, чтобы скрыть слезы.

В какой момент я наконец-то перестану плакать каждую чертову секунду?

– У тебя нет нервного срыва, Бри. Месяц назад ты потеряла своего мужа и лучшую подругу. Прояви к себе капельку сострадания. У тебя тоже могут быть плохие дни. Это нормально, если ты даешь волю чувствам. Тебе не обязательно держать себя в руках двадцать четыре часа в сутки только потому, что у тебя есть дети.

– Но это не должно так сильно влиять и на твою жизнь тоже. Ты тоже потерял жену и друга. У тебя есть ребенок, которому должно быть уделено все твое внимание. Изон, ты пропустил встречу по работе из-за меня.

Он внезапно сел, опустив обе ноги на землю.

– И я благодарен тебе за это. Я боялся браться за эту гребаную работу всю неделю. Мне не нравилось там, поэтому я и уволился десять лет назад, и я почти уверен, что и сейчас ничего не изменилось. Честное слово, мне даже снились кошмары о том, как я вновь играю «Милую Каролину».

– Что? – ахнула я. – Но ты сказал мне, что был рад возвращению за пианино.

– Бри, я тридцатичетырехлетний мужчина, живущий бесплатно в домике у бассейна, принадлежащем моему лучшему другу, причем еще и с дочерью. Нищие не выбирают – мне нужна была эта работа.

Я поставила вино на бортик и повернулась к нему лицом, положив ногу на подушку между нами. Тревога в моем голосе нарастала.

– Верно. А теперь у тебя ее нет.

– Я не потерял ее. Я все еще могу пойти и заполнить документы завтра, если захочу. – Он опустил голову, но продолжал смотреть на меня краем глаза, улыбаясь уголком рта. – Или ты можешь наградить меня за то, что я сегодня заставил Мэдисон надеть пижаму, и не выгонять меня еще недельку, чтобы я мог поискать работу, где мне не нужно будет играть «Пони» Джинувайна каждый раз, когда приходят отмечать девичник. – Он сопроводил свою речь лукавой улыбкой, которая каким-то образом прошла сквозь все заслоны горя и чувство вины и заставила меня засмеяться.

– Я тебя не выгоняю.

– А следовало бы. Я ужасный нахлебник, который на прошлой неделе пробил дыру в стене в твоей ванной.

– Что? – Я снова засмеялась.

Он пожал плечами и глотнул пива, прежде чем ответить:

– Похоже, что мои плохие дни сопровождаются чуть большей агрессией, чем твои.

– М-м-м. – Я понимающе кивнула. – Такие у меня тоже бывают. Но я просто кричу в подушку.