Из пепла (ЛП)

Я ожидала, что он сорвет с меня одежду, но, Боже, то, что он сделал, было просто потрясающе. Гораздо. Лучше. Первой исчезла моя рубашка, и по мере того, как он дюйм за дюймом задирал ее, его рот и язык следовали за краем моей рубашки. Когда, наконец, вся одежда была снята, он накрыл мой рот своим и целовал до тех пор, пока у меня не перехватило дыхание. Затем он точно так же мучил меня с джинсами, покрывая горячими поцелуями мои бедра, ляжки, икры и ступни. Я знала, следовало бы, по крайней мере, немного смутиться из-за того, как я извивалась под ним, но сейчас я просто не могла заставить себя обращать на это внимание. Он еще даже не прикоснулся ко мне, а я уже дрожала от удовольствия. Он проследовал вверх по моему телу и, не отрывая головы от верхней части моего живота, просунул руки мне под спину, расстегнул лифчик, спустил бретельки с моих плеч и стянул его.

Положив руки по обе стороны от меня, он приподнялся и бесстыдно изучил каждый дюйм моего тела. Одна рука медленно поднялась и коснулась нижней части моего живота, направляясь к бедру. Как только кончики его пальцев коснулись моей кожи, я поняла, где они находятся, на что он смотрит, и мое тело мгновенно напряглось. Я бы никогда не позволила никому, кроме Тайлера, намеренно увидеть мои шрамы, но у меня точно не было выбора, так как он был единственным, кто всегда заботился обо мне. Как я могла забыть об ужасных шрамах на э теле? Особенно в такой момент. Я не хотела, чтобы Гейдж видел эту часть меня. Боже, мне следовало дождаться вечера.

Он заметил синяки на секунду, когда я переехала сюда, но уверена, что не в ту ночь, когда я возвращалась сюда от Тайлера. Мне больше то не нравилось. Сейчас были только два выхода: отвращение и жалость. Ни то, ни другое я не смогла бы вынести, услышав от него. Мои руки задрожали, когда я попыталась оттолкнуть его, а другой по глупости прикрыть самый большой шрам на теле.

— Остановись. — Голос Гейджа прозвучал так тихо, что я едва его слышала.

— Пожалуйста, позволь мне накинуть рубашку, — дрожащим голосом взмолилась я.

— Нет, малышка. — Он мягко, но действенно прижал мои руки к кровати. — Я хочу тебя видеть.

— Гейдж, — я сделала глубокий вдох, когда он наклонил голову и нежно прикоснулся губами к правой стороне большого шрама, а затем медленно двинулся влево.

Не оглядываясь на меня, он прервал прикосновение к моей коже, пока не наткнулся на другой шрам, чуть поменьше, и наклонился, чтобы поцеловать и его. Снова и снова Гейдж целовал мой живот, бедра, руки и плечи, пока не покрыл все шрамы на моей груди, оставленные мамой и отчимом. Закончив, он вернулся к своему прежнему занятию. Гейдж сказал что-то, чего я не разобрала, и еще через минуту посмотрел мне прямо в глаза; его зеленые глаза потемнели и были полны желания.

— Ты идеальна, Кэссиди.

***

БОЖЕ МОЙ, как она может быть моей? Я не смог бы отвести от нее глаз, даже если бы захотел, чего определенно не хотелось делать. Ее маленькое тельце лежало там; двигалась только грудь, которая быстро поднималась и опускалась, пока она наблюдала, как я смотрю на нее.

— Такая красивая, — пробормотал я, и это было чистой правдой. Каждая ее часть, шрамы и все остальное, абсолютно прекрасно.

Мой взгляд скользнул по ее идеально изогнутым бедрам и плоскому животу, переходящему в тонкую талию и идеальную грудь. Совершенство. Не было другого слова для описания этой девушки, лежащей подо мной. Как я мог потратить хоть секунду своего времени на какую-то другую женщину, кроме нее? И все же я никогда не уделял им и десятой доли того внимания, которое уделял Кэссиди. Все остальные женщины были лишь средством достижения конечного результата, но я мог бы провести остаток вечера, просто глядя на Кэссиди, и этого было бы недостаточно. Мои джинсы были слишком тесными, но я подавил желание бросить их вместе с остальной одеждой на пол и продолжил свое визуальное изучение ее. Я скользнул взглядом по ее маленьким плечам, по шее и выше, прежде чем посмотреть на ее полураскрытые пухлые губы, припухшие от поцелуев. И, наконец, я добрался до ее золотистых глаз, блестевших от непролитых слез. Моя. Эта прекрасная девушка — моя.

— Ты само совершенство, Кэссиди.

У нее вырвался звук, похожий на смесь смеха и рыдания, и она вырвала свои руки из-под моих и обвила ими мою шею, уткнувшись лицом в изгиб моей груди. Она слегка дрожала, и я провел рукой по ее длинным густым волосам.

— Все хорошо? — спросил я, когда она все еще не отпускала меня.

Ее лицо промелькнуло передо мной всего на секунду, прежде чем снова исчезнуть у меня на груди, где она начала покрывать меня чертовски мучительными поцелуями, не отрывая губ. Но этой секунды было достаточно; ее глаза все еще были влажными, но на ее лице была самая нежная, самая красивая улыбка, которую я когда-либо видел. Это было нечто большее, чем просто улыбка, и я хотел увидеть ее снова.