Из пережитого

Собчак был избран в Комитете по законодательству председателем подкомитета по экономической реформе. И надо сказать, что когда он принимался за дело, он достигал немалого. Мне, в частности, импонировали его выступления при внесении поправок в Закон о кооперации. Весьма полезный вклад он внес в подготовку проекта Закона о конституционном надзоре. Особенно мне запомнилась его полемика с Ф. М. Бурлацким при принятии Закона о собственности. Здесь я был целиком на стороне Собчака, который в ответ на требования Бурлацкого подробно урегулировать в этом Законе отношения так называемой интеллектуальной собственности метко и образно заметил, что закон должен быть интеллектуально чист. Но, к сожалению, в этом Комитете Собчак далеко не всегда работал достаточно интенсивно. Видимо, слишком много времени отнимают политическая борьба, заграничные турне, а теперь и деятельность на посту Председателя Ленсовета. А жаль! Как говорил учитель Собчака О. С. Иоффе, для юриста не может быть более высокой оценки его труда, нежели воплощение его концептуальных положений в принимаемых законодателем решениях. Думаю, что именно в этой области Анатолий Александрович смог бы принести наибольшую пользу.

Мы подошли к завершающему этапу деятельности Собчака на посту Председателя Ленсовета. Но вначале несколько наблюдений, предшествовавших выдвижению Собчака на этот пост. Когда Собчак согласился баллотироваться в депутаты Ленсовета, стало ясно, что его прочат на пост его Председателя. В этот период у меня произошел любопытный обмен репликами с А. А. Щелкановым в буфете депутатского корпуса гостиницы «Москва». Встретились мы в очереди. После того как я ему представился, Щелканов мне сказал:

– Не понимаю Собчака: как он мог согласиться стать Председателем Ленсовета? Ведь это же безумие! Мне предлагали, но я отказался.

Думаю, что Щелканов здесь явно лукавил. Дело в том, что рейтинг Собчака по опросам общественного мнения был в Ленинграде в несколько раз выше, чем Щелканова (если я не ошибаюсь, чуть ли не в шесть раз). Поэтому конкуренции с Собчаком Щелканов явно не выдержал бы. Каково же было мое удивление, когда спустя некоторое время Щелканов согласился стать Председателем Ленгорисполкома, то есть выполнять при Собчаке роль толстовского холстомера! Думаю, что это еще большее безумие, чем согласие Собчака на пост Председателя. Но, видимо, никому еще не удалось измерить, в какой степени честолюбие движет поступками людей.

Вернемся, однако, к Собчаку. Вскоре после избрания Собчака депутатом Ленсовета, а возможно, и его Председателем (точно не помню), я встретил его в Комитете конституционного надзора, куда он пришел к С. С. Алексееву. Поздравив Собчака, я заметил:

– Теперь ваша основная задача состоит в том, чтобы подобрать себе работоспособную команду, а это при нынешнем составе Ленсовета будет далеко не просто.

У Собчака это вызвало неудовольствие, он сразу скривил физиономию (слишком хорошо за тридцать с лишним лет я его изучил!). Ну что же, без ложной скромности могу сказать, что я в данном случае как в воду глядел.

Собчак с самого начала допустил ошибку, взяв в качестве своего напарника Щелканова. В результате во главе города оказались два необычайно амбициозных, честолюбивых человека, ни один из которых не имеет необходимого опыта организаторской работы, не знает болевых точек города и чурается черновой работы. О Собчаке я могу сказать это с полной уверенностью. Впрочем, не исключаю, что в данном случае Собчак оказался заложником той части депутатского корпуса, которая условием избрания Собчака поставила его согласие на то, чтобы пост Председателя исполкома занял Щелканов. Не знаю! Любопытно, что уже после того, как эти заметки были написаны, я прочел в «Ленинградском рабочем» интервью с депутатом Е. Красницким, который по поводу взаимоотношений Собчака с частью депутатов Ленсовета высказал то же самое предположение.