Из пережитого

Коммунисты, которые остались верны своей партии (это делает им честь), нередко называют ее партией расстрелянных, имея в виду, сколько членов партии погибло в Отечественную войну. Забывают при этом, что наравне с ними гибли и беспартийные, причем в пехоте, которая служила пушечным мясом, их было неизмеримо больше, чем членов партии. Забывают и о том, что немало членов партии перестреляли друг друга в борьбе за власть, особенно в годы большого террора (1935–1938 годы) да и в другие годы. Вспомним хотя бы Ленинградское дело, начавшееся в 1949 году и длившееся до смерти Сталина, в ходе которого была уничтожена вся верхушка Ленинградской партийной организации, которая, хотя и не без серьезных ошибок, руководила городом в период блокады и которую Молотов, соратник Сталина, называл душой героической обороны Ленинграда. Если продолжить мысль Молотова, то можно сказать, что из обороны города вынули ее душу. Уцелел только Жданов, который вовремя (31 августа 1948 года) успел умереть, причем не исключено, что в этом ему «помогли» товарищи по партии.

Не затихают и споры о том, какую роль сыграл Сталин в истории России: положительную или отрицательную, а если и ту и другую, то какая из них превалирует. Эти споры становятся особенно острыми, когда речь заходит о роли Сталина в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов. Вокруг этих споров кормятся целые полчища историков, многие из которых пороха никогда не нюхали.

Оценивая роль Сталина, нужно помнить, что на его совести – тягчайшие преступления, начиная от экспроприаций на заре революционной деятельности, в которых он активно участвовал, и кончая преступлениями в последние годы жизни. В то же время, в отличие от Ленина, Сталин был державник. Он не раздавал русские земли, а собирал их. На словах признав правоту Ленина в споре о том, какая модель государственного устройства является для России оптимальной, он, придя к власти, реализовал идею национально-культурной автономии, которой поначалу придерживался в споре с Лениным.

Неоднозначно нужно оценивать роль Сталина как в предвоенный период, так и в периоды войны и послевоенный. Сталин заставил считаться с нами весь мир, чего о нынешнем времени, к сожалению, не скажешь. Разве возможны были бы в годы правления Сталина позорные Беловежские соглашения?! Не исключено, что если бы не Сталин, а у руля страны находились такие мятущиеся личности, как Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин и иже с ними, то распад страны мог произойти значительно раньше – в двадцатые или тридцатые годы.

Рассмотрение этой проблемы во всем ее объеме в мою задачу не входит. Если ограничиться периодом Отечественной войны, то можно сказать, что мы одержали победу как благодаря Сталину, так и вопреки ему. Пожалуй, наиболее афористично роль Сталина охарактеризовал А. Твардовский в поэме «За далью – даль», хотя и его взгляды на сей счет претерпевали изменения. В первой публикации поэмы можно прочесть:

И пусть тех дней минувших память
Запечатлела нам черты
Его нелегкой временами,
Крутой и властной правоты.
Всего иного, может, боле
Была нам в жизни дорога
Та правота его и воля,
Когда под танками врага
Земля родимая гудела,
Неся огня ревущий вал,
Когда всей жизни нашей дело
Он правым коротко назвал

[2].

В последующих публикациях поэмы в характеристику Сталина внесены существенные изменения. Процитированные выше строки не воспроизводятся. Вместо них появились новые.

Не зря, должно быть, сын востока,
Он до конца являл черты
Своей крутой, своей жестокой
Неправоты.
И правоты

[3].Тем не менее в последних известных мне изданиях поэмы есть такие строки:
Ему, кто все, казалось, ведал,
Наметив курс грядущим дням,
Мы все обязаны победой,
Как ею он обязан нам[4]…

Правда, они не столь категоричны, как в изданиях 1954 года (с. 589) и 1960 года (с. 197). Не скрою, приведенные последние характеристики мне наиболее близки.

Трагедия Зюганова состоит в том, что он никак не может отрешиться от догм, внушенных ему в годы отрочества и юности. В памяти всплывают некрасовские строки: мужик что бык – втемяшится в башку какая блажь, колом ее оттудова не выбьешь. В карете прошлого далеко не уедешь.