Из пережитого в чужих краях. Воспоминания и думы бывшего эмигранта

Но кирилловцы тоже не уступили. Законы остаются законами. Никаких импровизаций в таком «важном» вопросе не полагается. И пока николаевцы в ожидании будущего коронования величали своего вождя «высочеством», кирилловцы успели посадить на трон новоявленного «помазанника Божия» и объявить его «величеством» и «императором Всероссийским».

Итак, на эмигрантском горизонте появился «император». Империи, правда, не было, но верноподданные имелись налицо. Они были представлены почти исключительно верхушкой павшего строя, то есть дворянской, чиновной и титулованной знатью.

Около «императора» выросла, как полагается, «собственная его величества канцелярия», во главе которой был поставлен некий капитан 2-го ранга Графф.

На долю некоторых «избранных» посыпались «монаршие милости». Началась раздача титулов и наград. Одной из первых удостоилась этой «чести» жена англо-голландского нефтяника-миллиардера госпожа Детердинг, русская по происхождению: она получила из рук «императора» звание «княгини Донской».

Как, в самом деле, не присвоить ей столь высокое звание? Ведь не воздухом же должны питаться «собственная его величества канцелярия» и весь громоздкий аппарат «власти», выросший вокруг «законного царя», да и сам «царь». А тут – соблазнительный запах нефти…

И ласкающий слух звон желтого металла – долларов, фунтов стерлингов, гульденов. Никогда не мешает стать поближе к источнику этих благ. Ведь когда пробьет час выступления в «крестовый поход против большевизма», крепкая валюта очень и очень понадобится!

Но заниматься только раздачей титулов – маловато. У «царя» есть дела не менее важные: нужно вплотную подойти к вопросу о построении «будущей России» под скипетром «законного царя из дома Романовых». В первую очередь необходимо обеспечить ее министрами и губернаторами.

Да не подумает читатель, что я перехожу к пересказу анекдотов. Это – страничка подлинной и вполне реальной эмигрантской политической жизни, до слез смешная по форме и бесконечно убогая по существу. В описываемые годы часто можно было встретить на парижских улицах или в вагонах метро эти музейные фигуры российских сановных старцев, горячо дискутирующих между собой по поводу «назначения» кого-либо из них на пост костромского губернатора или самарского вице-губернатора.

Значительно хуже обстояло дело у «законного царя» с армией. Ядром, из которого, по эмигрантским чаяниям, должна быть развернута армия «будущей России», был и оставался РОВС. И РОВС совсем не был склонен признавать великого князя Кирилла Владимировича законным царем. При жизни великого князя Николая Николаевича он крепко держался за последнего как за «вождя». После его смерти «верховная власть» перешла к председателю РОВСа генералу Кутепову, которого бывший Верховный назначил своим преемником. От «законного царя» РОВС всегда держался на почтительном расстоянии.

Но «законный царь из дома Романовых» в уныние не впал. Он столь же рьяно принялся за составление списков полководцев несуществующей армии, как до этого – за списки губернаторов.

Незадолго до войны великий князь Кирилл Владимирович умер. На «престол» вступил его сын Владимир Кириллович. Свистопляска с назначениями несколько поутихла, но полностью не прекратилась. Ряды «верноподданных» значительно поредели за естественной смертью лиц, их составлявших. Пополнения не было. Но оставшиеся в живых кирилловцы столь же ретиво, как и в предыдущие годы, служили панихиды по «в Бозе почивающем государе императоре Кирилле» и молебны о здравии «благочестивейшего, самодержавнейшего государя императора Владимира». Вся их духовная жизнь протекала в фантастическом мире «будущей России», где им предстояло играть, по их мнению, только главные роли.

Не менее забавной политической группировкой 1930-х и 1940-х годов была разновидность кирилловцев – младороссы. Состояла она из совсем молодых или относительно молодых кирилловцев, заявивших в один прекрасный день во всеуслышание следующее: «Царь из дома Романовых – это, конечно, очень хорошо. Только подобная идеология все же устарела. Спасение России не в одном царе. Нужно еще одно слагаемое – народ. И не просто народ, а советы. Да, да, советы при царе! Ведь были же земские соборы в допетровской Руси! Почему бы не быть теперь советам? Итак, да здравствуют царь и советы!»

Рождение этой новой группировки, обособившейся в отдельную младоросскую партию, произвело целую бурю в эмигрантском стакане воды.

Правый сектор эмиграции вопил: «Позвольте, господа! Да что же это такое? Выходит, что и в эмиграцию уже успела проникнуть большевистская зараза! Не угодно ли: советы? Но ведь это же форменный большевизм! До чего мы дожили!»

Левый сектор был, в свою очередь, скандализован не менее правого, хотя в несколько ином направлении: «Черт знает что такое! Ну, народоправство – это очень хорошо и вполне понятно. Но ведь они докатились до советов! И при чем тогда царь? Получается сплошной ералаш и какой-то противоестественный симбиоз махрового монархизма с большевизмом».