Из первых уст…

Я убеждена, что пьеса «Когда пройдет пять лет» совершенно не похожа на классические пьесы, долгое время ее вообще считали «непоставимой», даже друзья Лорки ему об этом говорили. Он отвечал: «Пусть так, но это то, что я думаю о театре». У Лорки есть понятие «дуэнде» – внутренняя сила, самые соки земли, которые проходят через определенных личностей. Лорка и был таким. Он пропустил через себя величайшие трагедии своего века, точно предсказал собственную смерть – его убили ровно в тот день, о котором он написал. Этот человек совершенно не похож на тех испанцев, у которых в ходу присказка: «Настоящий мужчина должен быть свиреп и жесток». Нет, это – нежнейшая душа, гениальный, очень чувствительный, эмоциональный человек. Многое о сокровенных эмоциях, переживаниях он раскрывает в своих стихах. Например:

Ай!
Крик оставляет в ветре
тень кипариса.

(Оставьте в поле меня, среди мрака –
плакать.)

Все погибло,
одно молчанье со мною.

(Оставьте в поле меня, среди мрака –
плакать.)

Тьму горизонта
обгладывают костры.

(Ведь сказал вам: оставьте, оставьте в поле меня, среди мрака – плакать.)

Это особые стихи.

Мне было, наверное, лет 18, я учился в студии при театре им. Моссовета, и Маргарита Борисовна пришла с нами, со студентами, читать пьесу Лорки «Когда пройдет пять лет». Пьеса мне понравилась безумно. Поверьте, это одна из самых интересных и сложных пьес не то чтобы мирового репертуара, а вообще человеческого сердца. И вот уже мне не 18, а 39, а я все вспоминаю, как когда-то Маргарита Борисовна Терехова со своими танцующими руками рассказывала, как раскрываются волшебные пьесы Лорки… Она как будто руками еще доглаживала что-то внутри человеческой души, немножко залечивала и делала это так ясно и так прямо, что становилось невероятно понятно, словно в этом действительно нет ничего сложного…

Там была невероятная сцена – разговаривал манекен, на которого надето женское свадебное платье. Он в гневе приходил к поэту, которого только что бросила невеста, и объяснял ему, что этот наряд должен быть надет на женское обнаженное тело, «мои шелка должны ожить от дыхания ее груди». Вот это все крупицу за крупицей рассказывали глаза Маргариты Борисовны, повороты ее шеи и руки, ее волосы, ее гнев, ее хитрый взгляд. У нее есть особенный взгляд исподлобья, когда кажется, что она смотрит очень сильно снизу, и возникает такое ощущение, что ты выше голов на пять. Но это не так.

Дмитрий Бозин

У Лорки мы решили ставить не классическую испанскую «Кровавую свадьбу», которую как нужно могут поставить только испанцы, а трагическую, общечеловеческую, исповедально-автобиографическую пьесу «Когда пройдет пять лет». Можно было сделать несколько других, но у меня для этого не было столько возможностей и сил. У нас была потрясающая атмосфера: высокие стулья, свечи, прозрачные занавеси, стихотворные тексты Лорки переплетались с ритмами фламенко. Я горжусь тем, что мы успели сделать и обкатать этот спектакль к столетию Лорки (5 июля 1998 года). На спектакле был даже испанский атташе. Зрители висели гроздьями на балконах! В 1995–1996 годах кассеты с записью разных вариантов этого спектакля были отправлены в Испанию: одна теперь в Мадриде, другая в музее Лорки в Гранаде. А музей – это на века! Для меня Лорка – необыкновенная личность, совершенно новая для Испании.

По праву режиссера в спектакле «Когда пройдет пять лет» я взяла себе роль Маски.