Из Пешек В Королевы (СИ)

- Сейчас.., – она прошептала это, вставая с кровати, и не узнала свой голос. Снейп не выдержал и открыл глаза, привставая на локтях.

Гермиона заклинанием лишила себя всей одежды, оставляя лишь маленькие трусики, её тело горело, грудь налилась и сильно заострилась, а внизу было так мокро, что бёдра скользили. Она потянулась руками к белью, и медленно спустила с себя трусики, совсем как тогда, но не больше желая властвовать, дразнить или порабощать. Липкая жидкость растянулась от её влажной плоти до самого белья, создавая тонкую тягучую ниточку, от которой Снейп ни на секунду не мог отвести глаз.

Выходя из белья, упавшего на пол, она переступила через его ноги коленом, и подкралась к нему, словно кошка. Она интуитивно точно угадала нужное место, и немного опустилась, увлажняя его и чувствуя, что сейчас сойдёт с ума. Но это была не страсть… Не желание овладеть или сдаться… Она хотела обнять его собой, погрузить в своё мягкое, женское начало, отдавая без остатка всё тепло, что у неё есть, принять его полностью… и это желание простиралось далеко за рамки их такого необычайно возбуждённого контакта.

Им хватило лишь нескольких движений, медленных покачиваний вниз и вверх. Снейп всё так же сжимал одеяло в кулаках, когда откровенно закричал низким голосом, заставляя Гермиону исступлённо присоединиться к его неистовым спазмам внутри, а возбуждение всё росло, бурля и заполняя нутро до самого верха и горячими волнами стекая вниз, вытесняемое толчками их судорожно пульсирующих мышц.

В этот момент они оба не помнили себя, до потери сознания продолжая качаться на волнах их разливающегося пламенного океана.

====== Глава 42: Жертва ======

Утром они проснулись вместе в тесном объятии, он – лёжа на спине поверх одеяла, она – уютно уткнувшись лицом в его грудь. Наверное, они так и отключились вчера вечером… Гермиона хотела перевернуться, чтобы устроиться у плеча сбоку, но Снейп вдруг обвил её руками ещё крепче и никуда не отпустил. Она лежала на животе прямо вдоль всей длины его тела, и немного качалась от того, как поднимается и опускается его грудная клетка. Её собственное дыхание звучало в унисон.

Уже давно пора было собираться, чтобы не опоздать на завтрак, однако Снейп так и не отпустил её. Он был неподвижен и молчалив, только дышал, сильно прижимая к себе девушку, словно если она хоть на миллиметр отстранится – он погибнет. Гермиона не могла разгадать такого странного поведения. Он держал её крепко почти до самого обеда, качая на волнах своего дыхания, и лишь когда солнце над замком стояло уже высоко, немного ослабил хватку.

*

С тех пор прошло две недели. Пожиратели напали на Хогвартс, её друзья были ранены, Билл чуть не погиб из-за Сивого, и вот все они с членами Ордена стояли вокруг его койки в больничном крыле. Весть о смерти Дамблдора звенящей тишиной повисла в палате.

А потом Гарри сказал просто и холодно:

- Его убил Снейп.

Нет, не может быть, этого не может быть…

Гермионе показалось, что она проглотила глыбу льда. Её сердце вырезали ножом. Как будто огромные когти глубоко разодрали в клочья её грудную клетку, зацепили все внутренности и, намотанные, вытащили наружу. Кто-то что-то говорил, задавал вопросы, кто-то отвечал…

- Снейп убил Дамблдора.

Гермиона ничего не видела вокруг себя. Хотелось заорать, но крик, поднимаясь из живота, болью застревал где-то в пищеводе. Примерно от солнечного сплетения начиналась одна сплошная кровоточащая открытая рана. Там не было ни лёгких, чтобы дышать, ни горла, чтобы издавать звуки. Как будто её глупое сердце сначала сжалось до размеров горошины, а потом со страшной мощью взорвалось, разрывая её на куски. Она чувствовала только стопы на полу, покалывание в пальцах рук и неравномерный комок застрявшего в желудке крика. Больше ничего не осталось от Гермионы.

Это просто шутка… Гарри просто ошибся… Он сделал поспешный вывод…

Кто-то о чём-то спросил её, она что-то ответила про кабинет, про Флитвика, про обморок… Тоненьким голоском она рассказала, как всё было… Как поверила ему… и они с Полумной пропустили его… И больше не смогла проронить ни слова. Её как будто раздавили, растоптали, размазали. Что-то только что навсегда оборвалось в ней.

Пожалуйста, нет, пусть, это всё окажется неправдой…

Она вдруг поняла, что всё это время слышит в голове прекрасную и печальную песню, эхом разносившуюся над просторами замка. Это плакал феникс, кружа высоко в небе, звуча у неё в ушах… Фоукс музыкально говорил голосом её дикого горя и Гермиона, наконец, почувствовала, как молчаливое рыдание выходит у неё из горла, из глаз. Она больше не произнесла ни слова за этот вечер. Только горячие слёзы текли по щекам, оставляя воспалённые следы на её лице, душе и сердце.

Что же, это и есть его страшная тайна? Что он… Чёрный Епископ?

К ней подошёл Рон и обнял её за плечи.

В больничном крыле появились ещё люди, что-то обсуждали, потом Гарри сказал ей какие-то слова, и Рон повёл её в гостиную. Там она ушла к себе в комнату, упала на пол и пролежала так до утра.