Из плейбоев в идеальные мужья

– Ну, все было не так уж плохо, – заметил Аполлон, пожимая плечами, что говорило о его равнодушии к такому повышенному вниманию.

– Я поверю тебе на слово. По-моему, это было ужасно, – искренне ответила Пикси. – Я не привыкла к тому, что на меня так пялятся. Кроме того, я тебе не настоящая жена.

Аполлон раздраженно выпалил:

– Ты моя законная жена!

Пикси вздохнула медленно и глубоко, чтобы успокоиться, и повернула голову, желая посмотреть из окна автомобиля. Законная жена еще не настоящая жена.

– Ты не должна покидать наше поместье без сопровождения телохранителей. Это понятно? Даже для прогулки в деревню, – сказал Аполлон.

– Такая осторожность необходима? – Она с удивлением отметила, что он упомянул «наше поместье».

– В деревне всегда может быть папарацци или даже турист, который сфотографирует тебя, чтобы заработать. Мои телохранители всему обучены, поэтому тебе не о чем беспокоиться.

Автомобиль поднялся по крутому склону, электрические ворота с жужжанием распахнулись, и Пикси увидела большую белую виллу на вершине холма. Здание было большим, но не таким массивным, как дворец Вито в Тоскане. Когда она вышла из машины, один из телохранителей выпустил Гектора из переноски. Пес запрыгал у ног Пикси, радуясь свободе после краткого заключения.

Они вошли в большое мраморное фойе с раздвоенной лестницей и огромной люстрой. Экономка в черном платье и белом переднике поздоровалась с ними и представилась Олимпией. Аполлон говорил с ней по-гречески, стоя от нее на расстоянии вытянутой руки, а Пикси решила заглянуть в комнаты. Она никогда не видела таких унылых белых стен и безликой мебели.

Аполлон нахмурился, рассматривая ее выразительное лицо:

– Тебе не нравится? Ты можешь все здесь поменять. Я сделал в доме ремонт, пока болел отец. Каждая его жена оформляла виллу в своем стиле. Я решил, что лучше все переделать и убрать все напоминания о женах, чтобы отец не расстраивался.

– Ну, белый и бежевый тона, безусловно, гармонизируют пространство, – мягко сказала Пикси, тронутая его заботой о больном отце.

– Я покажу тебе дом, – протянул он и стал водить ее из комнаты в комнату, которые были такими же безликими. В них не было ни фотографий, ни украшений, а только изредка ваза с красивыми цветами.

– Я думала, дом гораздо больше, – призналась Пикси, когда он повел ее вверх по лестнице. – Холли говорила, что у тебя много родственников.

– Родственники и друзья живут в гостевых коттеджах за домом. Мой дед и отец предпочитали размещать в доме только членов семьи. Вито и Холли жили в доме, когда приезжали на похороны моего отца, потому что Вито мне как брат, – тихо признался Аполлон, и его красивые губы изогнулись в улыбке.

Он показал ей просторную спальню с балконом на всю длину комнаты. Светлые шторы у открытых балконных дверей покачивались от океанского бриза. Пикси вышла наружу, чтобы посмотреть вокруг с высоты птичьего полета. Теперь она понимала, почему дед Аполлона выбрал это место для строительства семейного дома.

– Великолепный вид, – тихо произнесла она. – Но в доме не помешают картины и другие красивые вещицы.

– Картины хранятся в подвале. Сообщи мне, когда захочешь их повесить. Там есть портреты бывших жен отца, которые я не желаю видеть.

Пикси коснулась его руки маленькой ладонью:

– Это твой дом. Бывших жен отца уже нет и не будет, поэтому забудь о них.

Аполлон озлобленно хохотнул:

– Так будет только в том случае, если я умудрюсь зачать ребенка.

Пикси поджала губы и посмотрела на море, а потом заговорила, потому что больше не могла молчать.

– Есть небольшой шанс, что в этом месяце… Ну, у меня небольшая задержка.

Аполлон уставился на нее сверху вниз.

– И ты до сих пор молчала? – недоверчиво спросил он.

– Я не хотела дарить тебе ложную надежду.

Аполлон покачал головой, словно не понимая логику Пикси. Ветер отбросил черные волосы от его худого загорелого лица, когда Аполлон прислонился к стеклянному ограждению, его зеленые глаза ярко блестели на солнце, как драгоценные камни. Достав телефон, он быстро заговорил по-гречески. Пикси смотрела на него, нахмурившись.

– Сегодня сюда приедет доктор Флорос и осмотрит тебя.

– Но у меня задержка всего два дня, – запротестовала Пикси.

– Даже я знаю, что этого достаточно, чтобы определить, беременна ты или нет, – произнес Аполлон. – По-моему, лучше обо всем узнать раньше. И ты не должна ничего от меня скрывать. – Он посмотрел на нее, прищурившись. – Сразу говори мне, как только у тебя возникнет какая-то проблема, куколка моя.

Внимательно смотря на Пикси, Аполлон напрягся и побледнел, когда нахлынули злополучные воспоминания. Он запрещал себе думать о том, что иногда женщины умирают родами, как было с его матерью. Его отец, Василис, не раз обсуждал эту трагедию со своим сыном. Василис боготворил мать Аполлона и не смирился с ее потерей при таких ужасных обстоятельствах. В тот момент, когда он должен был быть счастлив с женой и новорожденным ребенком, Василис горевал.

– Что не так? – резко спросила Пикси, наблюдая за реакцией Аполлона.