Из плена иллюзий

Есть еще одно различие между мыслью Фрейда и Маркса, которое не было достаточно подчеркнуто. Хотя я уже показал сходство между «рационализацией» и «идеологией», необходимо указать на их различие. С помощью рационализации человек старается представить дело так, как если бы поступок вызывался разумными и моральными мотивами, тем самым скрывая то, что он вызван мотивами, противоречащими осознанному мышлению человека. Рационализация – это преимущественно притворство, и ее единственная негативная функция состоит в том, чтобы позволить человеку плохо поступать, не осознавая, что он действует неразумно или аморально. Идеология выполняет сходную функцию, но в одном пункте есть существенное отличие. Возьмем для примера христианское учение: учение Христа, идеалы смирения, братской любви, справедливости, милосердия и пр. были теми подлинными идеалами, которые так воздействовали на сердца людей, что те были готовы пожертвовать жизнью ради этих идеалов. Однако на протяжении истории эти идеалы использовались и для того, чтобы служить рациональным прикрытием прямо противоположных целей. Истреблялись независимые и мятежные умы, крестьян эксплуатировали и угнетали, благословляли войны, поощряли ненависть к врагу – и все во имя тех же самых идеалов. В данном случае идеология не отличалась от рационализации. Но история свидетельствует, что у идеологии есть и своя жизнь. Хотя слова Христа использовались неправильно, они продолжали жить, они сохранялись в памяти людей, и снова и снова их принимали близко к сердцу и опять преобразовывали из идеологии в идеалы. Так происходило в протестантских сектах до и после Реформации; это происходит и сегодня у той части протестантов и католиков, которая борется за мир и против ненависти в мире, которая исповедует христианские идеалы, хотя и использует их в качестве идеологии. То же самое можно сказать об «идеологизации» буддийских идей, гегелевской философии, марксистской мысли. Задача критики не в том, чтобы осуждать идеалы, а в том, чтобы показать, как они трансформируются в идеологии, и бросить вызов идеологии во имя поруганного идеала.

X. Судьба обеих теорий

Деградация идей до состояния идеологии является в истории скорее правилом, чем исключением. Человеческую реальность замещают всего лишь слова, которыми управляет бюрократия, преуспевающая, таким образом, в контроле над людьми, в достижении власти и влияния. А в результате идеология приобретает в сущности противоположное значение, хотя и продолжает использовать слова первоначальной идеи. Такая судьба постигла все великие религии и философские идеи; это же случилось с идеями Маркса и Фрейда.

Что изначально представляла собой система Фрейда?

Прежде всего она была радикальной в исходном смысле слова, означавшем стремление добраться до корней, а поскольку, как сказал Маркс, первооснова – это человек, следовательно, означавшем стремление добраться до самой природы и сущности человека. Психоанализ Фрейда был критической теорией, критической в первую очередь по отношению к бытовавшим в психиатрии идеям, которые принимали сознание за основную психиатрическую данность. Впрочем, мысль Фрейда была критичной и в гораздо более широком смысле. Она направлялась против ряда ценностей и идеологических стереотипов Викторианской эпохи: в ней подвергалось критике представление, будто бы секс не может быть предметом научного исследования; в ней отвергалось лицемерие викторианской морали и ставилось под сомнение сентиментальное представление о «чистоте» и «непорочности» ребенка. Но самым важным направлением критики, как уже отмечалось, был взгляд, согласно которому не существует психического содержания за пределами сознания. Система Фрейда бросила вызов существовавшим тогда идеям и предубеждениям; она открыла новую эру в мышлении, соответствующую новым достижениям в области естествознания и искусства. В этом смысле психоанализ можно назвать революционным движением, несмотря на то, что, критикуя некоторые аспекты общества, Фрейд не выходил за рамки существующего общественного уклада и не мыслил новых социальных и политических возможностей.

Что же произошло с этим радикально-критическим движением по прошествии первых тридцати лет его существования?