Из плена восточной сказки. Жизнь после гарема

Но скромная свадьба Насте не удалась. Родственники собрались все. Сначала посмотреть на невесту, которую Сауд привез из Парижа, а потом поглазеть на меня. Я с трудом узнавала бывших собственных родственников, но старательно приветствовала.

В отличие от перепуганной Насти Жаннет чувствовала себя прекрасно. Многие решили, что это теща Сауда, чего актриса не отрицала. Впечатлил и её эскорт из четверых импозантных мужчин. Никто не понял, что значит «бывшие», тогда Жаннет стала представлять мужей как зятьев. Те не противились. Неужто в их семьях так было всегда?

В общем, всем было на что поглазеть и чему удивляться.

Настя ревновала. Понимала, что это глупо, но ничего с собой поделать не могла. Ревность — ужасное, унизительное чувство, справиться с которым в одиночку невозможно, нужны усилия второй половины.

Сауд, воспитанный в других реалиях, ревности не понимал. У мужчины может быть четыре жены, как одна из них может ревновать к другой? Только если знает или подозревает, что муж уделяет сопернице больше внимания и содержит её лучше.

Я жена бывшая, внимание мне Сауд оказывал только как матери его детей и гостье. Это было так, но я видела, что для Насти само мое нахождение рядом с её мужем становится испытанием. Как же она будет жить дальше?

Я вспоминала себя, когда стала женой Сауда, и даже немного гордилась тем, что сумела не устраивать сцен ревности. Вернее, была занята совсем другим — сначала носила, а потом рожала сына, и длилось это не так уж долго. А потом сбежала.

Не хотелось, чтобы из-за меня отношения Насти и Сауда дали трещину, это означало бы, что они не крепкие и моя сестра зря совершила столь ответственный шаг — замужество за мусульманином. К такому надо либо быть морально готовой, либо воспитать в себе правильное понимание ситуации.

Не желая быть причиной Настиных страданий, я старалась держаться от Сауда подальше. Рядом со мной всегда была Машка, а рядом с ним Сашка.

Сашке очень нравилось общество взрослых, нравилось чувствовать себя равным среди этих солидных мужчин.

Арабы не просто любят, они боготворят своих детей — и мальчиков, и девочек.

Конечно, сын, наследник, да еще умный, схватчивый, вызывающий своим поведением одобрение других родственников, — законная отцовская гордость.

Отцы берут мальчиков с собой на все мероприятия. Ребенок сидит с женщинами, только если он совсем мал и его категорически не с кем оставить. Как только он научится сам ходить, то станет частым спутником отца в мужских компаниях.

Помня о воспитании подрастающего поколения, о том, что малыши впитывают каждое слово и движение старших, мужчины не будут говорить скабрезности в их присутствии, не будут бахвалиться (хотя не без того), но постараются выглядеть достойно. Сын тоже должен гордиться отцом.

Всякие вольности для юношей постарше.

Малыши с самого раннего возраста одеты как папы, подражают им во всем, потому вы не услышите капризов вне дома. Зато дома можно все, там дети сполна «отыгрываются» за приличное поведение в общественном месте. Взрослые терпят.

Он с восторгом рассказывал мне о том, как прошел день, как они с папой и другими мужчинами ездили смотреть скачки верблюдов, смотрели лошадей, кушали в большой палатке, про танцы с саблями…

Меня порадовало, что рядом был и Ив. В отличие от Насти он не ревновал меня к прошлому и хорошо вписался в компанию, окружавшую Сауда.

— Мама, а папа Ив здорово ездит на лошади. Он прямо ка-ак прыгнул в седло! А потом ка-ак перепрыгнул через ограду! — рассказ, видимо, шел о взятии барьера на лошади.

Я понимала восторг сына. Здорово иметь одного замечательного папу, но двоих!..

Ив действительно в юности занимался верховой ездой, даже брал призы, но уже несколько лет сидел в седле от случая к случаю. Я была рада, что он смог произвести впечатление, прежде всего на Сашку.

Оказалось, не только в седле. Сашка взахлеб рассказывал, как они ездили на праздник, где «дяденьки танцевали с саблями!»:

— Вот такими! Они и папе Иву дали одежду и саблю. И он тоже танцевал со всеми, а они хвалили.