Из-под пяты веков

1 Сток – так называют новоземельцы восточный ветер, достигающий здесь огромной силы. Скорость стока

доходит иногда до 50–55 метров в секунду.

Ребятам это доставляло удовольствие необыкновенное. Они и в драматическом умели

находить смешное.

А однажды ночью поднялся сток такой силы, что замуровал входную дверь в спальню.

Днём, когда наконец удалось отрыть вход в спальню, ребята, смеясь, рассказывали учителю,

как они замурованными провели ночь и утро:

– Холодно было, жарко было... Всяко было... Тебя ждали!

* * *

1 февраля. Морозное утро. Небо чистое, без единого облачка. Ребята приходят утром к

учителю.

– Сегодня надо солнце смотреть.

– Ладно. Давайте тогда дров напилим, чтобы вечером заниматься...

Побежали вприпрыжку к школе.

– Солнце! Солнце!

– Хаяр! Хаяр! (Солнце! Солнце!)

Визжит пила, гулко стучит колун... Три школьника залезли на крышу школы и неотрывно

смотрят на юг – там должно показаться солнце.

Пилят порывисто, с силой налегая на пилу: надо поскорее управиться. Не прозевать бы

солнце! Ещё один балан... Но с крыши кричат:

– Таля, таля! (Идём, идём!) Хаяр, хаяр!..

Вперегонки, падая на крепком снегу, кувыркаясь, ребята бегут на пригорок. Кричат.

Отдельных слов нельзя разобрать, да их и нет. Всё существо ребят переполнено радостью,

восторгом. А не всё ли равно, какими звуками выражается эта радость?

С пригорка виден огромный сноп лучей, разбросанных по небу. Потом показывается

небольшой кусочек солнца. Яркость его после длинной ночи, когда глаз уже привык к серым

и блеклым тонам, кажется ослепительной. Все, кто в это время оказался в посёлке, высыпали

на улицу. И все смотрят на солнце.

Когда солнце уже почти целиком поднялось над горизонтом, показалось, что оно

начинает снова опускаться.

Кто-то крикнул:

– На гору!

И все школьники, а за ними и учитель побежали к вершине горы. В прозрачном воздухе

кажется, что вершина эта очень близко. На деле же до нее от становища около пяти

километров.

Местность постепенно повышалась, и это затрудняло бег. Малыши и учитель отстали. Но

вскоре остановились и те, что постарше, чтобы сделать передышку и полюбоваться солнцем,

которое плыло теперь над горизонтом.

Собрались все в кучу и заговорили о том, почему не везде бывает такая длинная ночь,

как на Новой Земле. Потом снова стали подниматься.

Но до самой вершины не добрались: вскарабкаться на нее по скользкому снегу было

невозможно. Однако солнце теперь было хорошо видно. Лучи его совершенно изменили

облик земли, словно одев её в украшенное бриллиантами платье редкой белизны. Нельзя

было, оторвать глаз от этой красоты.

Жители Заполярья по-особому ощущают живительную силу солнца. Показалось солнце

– скоро прилетят и птицы, а за ними придет пароход. Солнце – весть о приближении тепла.

Для школьников с этим связана и предстоящая поездка домой, в родную семью. И глаза

их смеялись, хотя ноги и ныли от усталости.

* * *

Госторг плохо снабдил на эту зиму кармакульских промышленников. Возможно, трудные

условия разгрузки судов сыграли тут немаловажную роль, возможно, были и какие-то другие

причины, только промышленники остались с очень ограниченным количеством самых

необходимых продуктов. На госторговском складе много было чая, легкого табаку и

прогорклого топлёного масла. Но заменить этими запасами сахар, крупу, сливочное масло,

белую муку было нельзя. До февраля жили ещё сносно, не ощущали особо остро недостатков

в питании, но в феврале почти все запасы иссякли. Приезжая из промысловых избушек за

продуктами, ненцы ругали госторг, агента... Ругали, правда, не очень, больше для очистки

совести. Понимали: ничего нельзя поправить, надо жить тем, что есть. И налегали на ржаной

хлеб да нерпичью кровь. Мясо белого медведя было роскошью. Ненцы отправлялись на

Карскую сторону (так назывался восточный берег Новой Земли) со специальной целью –

убить дикого оленя. Когда они возвращались с добычей, был праздник у всего становища.

Школа была снабжена продуктами значительно лучше, чем промышленники, и они шли

к учителю и просили его отпустить им продуктов из школьных запасов.

Учитель только разводил руками:

– А если, ребята проучатся до прихода парохода, чем я их кормить буду?

Уговаривали:

– Прилетят птицы – гагарками, яйцами заплатим. Ты только дай... Гольца опять же

ловить будем.

Но учитель стоял на своём.

Это вызывало неудовольствие у кармакульцев. Многие стали невольно желать, чтобы

школа поскорее прекратила своё существование: тогда можно было бы подкормиться за счет

её запасов.

К тому же болезнь учителя (цинга) вносила перебои в работу школы. Занятия на

квартире учителя никому не были видны. Создавалось впечатление, что ребята учатся мало,

только напрасно едят хлеб да одежду рвут. И промышленники начали говорить ненцам,

приезжавшим навещать детей, что занятий в школе почти нет, ребята только балуются.

Дошли эти слухи и до Белушьей, где жил Тыко Вылка. Тот приехал в марте месяце.