Из-под снега

Вильяра берегла Ирими и не расспрашивала её ни о чём, и не стала петь над уснувшей Песнь Познания. Мудрая прекрасно понимала, что так сильно потрясло молодую охотницу. Не смерть, не растерзанные останки — головы на колах. Зверь до такого не додумается, ему и не надо: утолил голод, побежал дальше. Только двуногие используют мертвечину для устрашения. К примеру, развешивают битых кричавок вокруг делянок сыти. Беззаконники не просто грабили и убивали, не просто добывали себе в пищу всё живое без разбору. Они явно и недвусмысленно запугивали остальных двуногих, открыто заявляли о своей силе. Мудрая клана Вилья размышляла о возможных источниках такой неслыханной дерзости. Мысли её упорно возвращались к ярмарке и живущему там мудрому.

Вольное поселение на берегу удобной бухты было пристанищем не только добропорядочных купцов и работающих на выезде мастеров, но и всякого сброда, никем не считанного и не управляемого. Никем — кроме, возможно, мудрого Латиры. Он зимовал в пещерах при ярмарке восьмую зиму, то есть дольше, чем нынешняя Вильяра живёт. Её предшественник был дружен с Латирой, позволил поселиться в угодьях клана Вилья. Латира уже тогда был очень стар, даже для мудрого. Он давным-давно пережил и маленький островной клан Лати, и родной остров, разрушенный извержением. Немногие уцелевшие Лати рассеялись и растворились в соседних кланах. На ярмарке судачили, будто силу свою Латира пережил вместе с кланом и угодьями, осталась малая толика на потешные забавы, гадания и мысленную речь. У Вильяры были основания не верить сплетням.

Знахаркина дочь живо вспомнила то несчастное лето и осень, когда с полубезумной матерью обреталась на ярмарке. Девочка-подросток была слишком мала, чтобы выходить за порог без взрослых — если бы у неё был дом. Но дом опустел, и не нашлось желающих селиться там после морового поветрия, убившего двести семьдесят пять его обитателей из двухсот семидесяти семи. Колдовского дара Уюни и её дочери хватило, чтобы им обеим выжить. Мужу, сыну, другим обитателям дома лучшая знахарка клана Вилья не смогла помочь ничем. Такой болезни на Голкья прежде не знали и лечить не умели. Самое странное и страшное, что Уюни заболела первой, и это произошло глубокой зимой, когда все охотники сидят по домам. Откуда взялась зараза, тлевшая десять-пятнадцать дней лёгким недомоганием, а потом за день убивавшая жаром и кровавым кашлем, мудрые так и не разобрались. Или не сказали об этом Вильяре, даже после посвящения.

Врезалось в память, как мать выволакивает тяжёлые тела за ворота и укладывает рядком в снег. Как звери подходят, нюхают и опасливо отходят прочь. Как обжигает мороз, и солнце в небе меньше глазка белянки. Знахаркина дочь помогала по силам, выносила самых маленьких из детских покоев. Мать и дочь еле ходили после болезни, но зимовать в доме с мертвецами Уюни не захотела. Она пела заклятия, вымораживала в снегу шкуры и утварь, кипятила в котлах посуду, окуривала комнаты, залы и коридоры целебными травами даже после того, как они с дочерью остались вдвоём. Уюни под страхом смерти запретила тогдашнему Вильяре приближаться к дому. Самое удивительное, что мудрый послушал её и явился только поздней весной. После того, как звери выгрызли изо льда и похоронили мёртвых. После того, как знахарка с дочерью собрали кости, пережгли их и зарыли. После того, как сменилась луна, и не заболел никто из зверей, и к ним двоим зараза не вернулась. Только после этого старый Вильяра пришёл к дому и увёл их оттуда, под присмотр своего друга Латиры.

Латира был добр к ним, особенно к матери. Двое мудрых часами говорили с Уюни, пели вместе с ней и над нею целительные песни. Уюни тосковала и чудила, но знахарского мастерства не утратила, и к ней многие приходили лечиться. Только обращались, в основном, приезжие, да самый неприкаянный ярмарочный сброд, который живёт одним днём, не боится никого и ничего. Охотники из клана Вилья обходили Уюни стороной: история вымершего дома тянулась за знахаркой слишком дурной славой.

Уюни многому научила дочь за время зимовки, доучивала летом и осенью. Стайка детей и подростков, под водительством будущей Вильяры, собирала целебные травы по таким головокружительным кручам, куда взрослый охотник не полезет. Травы потом перебирали, сушили, часть обменивали на ярмарке на еду и на другие, заморские снадобья.