Из последних сил (СИ)

Ну и наконец, отсутствие телефонов. Отсутствие вообще любых гаджетов. Кто приезжает отдыхать без сотового телефона, не имея возможности позвонить родным, чтобы сказать в трубку: «Мама, тут такая красота»? Кто в эпоху смартфонов не берет этот умный телефон с собой, лишая себя возможности сфотографироваться на берегу Катуни и тут же выложить фотографию в социальную сеть, сопроводив это комментарием: «Я — в горах, а вы — нет»? Наконец, кто приезжает на отдых без фотоаппарата?

Все это Виола прокрутила в голове за считанные секунды, набирая номер отца и ожидая, пока тот возьмет трубку. Может быть это просто паранойя? После появления у них на хвосте серой «девятки», четверо парней в которой даже толком не поняли, что их убило, Виола предпочла бы оставлять как можно меньше следов.

— Але? — раздался в трубке голос отца.

— Папа, привет! — воскликнула Виола, тут же забыв про все свои страхи. — Как вы там?

— Как мы там? — передразнил отец. — Сама-то как?

— Все хорошо. Мы подружились. Приехали. Отдыхаем! Тут здорово!

— Тут — это где? — сурово спросил отец. — Скажи уж, не томи! Все равно тобой больше никто не интересовался. Кажется, дело замяли. Из полиции больше не звонили, да и те два здоровяка больше никак себя не проявляли…

— Какие два здоровяка?

— Да из ФСБ! Я ж тебе говорил, приходили вчера двое. Один — страшный, как моя жизнь, шрам во всю харю!

— Шрам… — пробормотала Виола и вдруг поняла, что ее смутило вчера в папином рассказе про двух ФСБшников.

Шрам! Человек со шрамом, внушительный и страшный. Она должна была понять это еще вчера, тогда, может быть, те четверо парней остались бы живы. Может быть, Витя избавился бы от своего джипа раньше, и на их след не смогли бы выйти? Но вчера она была слишком взволнована происходившим с ней, чтобы сопоставлять такие очевидные факты.

— Папа, — заговорила Виола, непроизвольно переходя на шепот, — если эти люди еще раз к тебе придут — ни в чем ему не перечь, но и ничего не говори! Ни в коем случае не говори, что я тебе звонила и что я с Витей по доброй воле. Никакой он не ФСБшник! Это очень опасный человек… Очень! По-настоящему опасный! Не вздумай вызывать полицию или вообще как-то ему противостоять! Хорошо? И главное, не волнуйся!

— Вот теперь я начинаю волноваться. Во что ты вляпалась? Кто этот шрамированный детина?

— Очень опасный человек! И очень страшный, ты его правильно описал. И чем меньше он знает, тем лучше. Ему нужен Витя, он за ним сюда из Москвы прилетел и не успокоится, пока не найдет.

— Так может быть все же заявить куда следует?

— Не надо никуда заявлять! У него везде свои люди. Может быть, и в ФСБ — тоже. Может, он не зря так представляется…

— Вилка, ты меня здорово пугаешь. А что, если он вас найдет?

— Не найдет, — не слишком уверенно ответила Виола, и тут же твердо добавила: — А если найдет — пожалеет. Витя с ним разберется.

— Да кто такой этот твой Витя?

— Специалист по несчастным случаям. Понимаешь? И он больше не хочет работать на Шрама. А тому это очень не нравится…

— Дочка, ехай домой, а? — тихо попросил отец. — Если твой Витя такой, как ты говоришь — хороший, добрый и понимающий, просто запутавшийся в жизни — он поймет. Ты ввязалась в дела, в которые ввязываться не следует. Это тебе не поздней ночью по темной улице домой возвращаться, это страшнее.

— Не поехаю! — передразнила она отца. — Завтра вернусь! И вернусь с Витей. Ты только маме ничего не говори!

— Не скажу. Я как незнакомый номер на телефоне увидел — специально на балкон вышел, чтоб она разговора не слышала. Она и так волнуется, да еще звонят тут все подряд…

— Кто звонит? — насторожилась Виола.

— Да уже никто. Вчера — то Никита, то полиция. Сегодня полиция вроде отстала, зато Никита твой никак не успокоится: «Как там Виолетта, не звонила ли?» Я ж ему вчера сказал про твой звонок, а то он опять в полицию бежать собирался, да в ФСБ звонить… Мол, никто не работает, не ищут его Вилку. С утра еще из сотовой компании звонили, какие-то настройки меняют…

— А… — Виола успокоилась. — А ты кроме Никиты никому про меня не говорил? Что меня никто не похищал и что со мной все в порядке?

— Никому. Да и что бы я мог сказать? Я ж даже не знаю, где ты!

— Прости, пап, не скажу! Но я завтра к вечеру вернусь, честно! И вот тогда расскажу все. Ты, главное, не волнуйся! И маме скажи, что со мной все в порядке. Витя меня в обиду не даст!

Отец вздохнул.

— И чего ты только в нем нашла? — спросил он.

— Сама не пойму. Сначала я его как приключение воспринимала. Такого человека как он я еще не встречала и больше уже не встречу. Он удивительный, во всех смыслах этого слова. Еще думала, что пропадет он без меня. Ему знаешь, как тяжело сейчас? У него вся жизнь рухнула несколько дней назад, вот он за меня и уцепился… Сейчас ему легче, конечно, я ему уже не так нужна, но понимаешь, у меня уже чувство, что он нужен мне. Нравится он мне…

— Ты, главное, ошибок не наделай!

— Каких ошибок? — не поняла Виола.

— Каких, каких… Женских! Вилка, ты у меня девочка взрослая и в меру умная, все понимаешь.