Из пушки на Луну

Расстояние снаряда от лунного диска начало увеличиваться, и подробности лунного пейзажа уже ускользали от внимания наблюдателей. Все обращалось в неясную, трудно различимую массу. Только возвышенности, цирки и кратеры обрисовывались своими выдающимися частями.

В это время с левой стороны обозначился один из самых красивых цирков Луны. То был «Ньютон», — Барбикен сейчас же узнал гору, взглянув на карту. Это был кольцеобразный кратер, крутые края которого возвышались на 7 260 метров и казались неприступными.

Барбикен заметил, что высота этой горы над окружающей равниной далеко не равнялась глубине кратера. Громадную яму, казалось, невозможно было измерить: она представляла собой мрачную пропасть, в глубину которой не могли проникнуть солнечные лучи.

— «Ньютон», — сказал Барбикен, — это совершеннейший тип кольцеобразных гор, для которых на земле нет образца. Эти кольцеобразные горы доказывают, что при образовании Луны путем охлаждения совершались страшно бурные перевороты: под влиянием внутреннего огня горы поднялись на значительную высоту, а впадины между ними провалились гораздо ниже уровня лункой поверхности.

— Я против этого не возражаю, — заметил Ардан. Пролетев мимо «Ньютона», снаряд около половины восьмого вечера достиг впадины «Клавиус».

— Земные вулканы, — сказал Барбикен, — в сравнении с вулканами Луны не что иное, как. кротовые норы. Кратеры Везувия и Этны имеют едва шесть тысяч метров ширины. Самым обширным на земном шаре цирком считается Цейлонский — шириною в 70 километров. Но что значат такие размеры в сравнении с диаметром «Клавиуса»?

— А какова его ширина?-спросил Николь.

— 227 километров, — ответил Барбикен. — Правда, это самый обширный цирк, но есть много других, которые имеют 200, 150, 100 километров ширины.

— Ах, друзья мои!-воскликнул Мишель. — Можете себе представить, каким было это спокойное теперь светило, когда все кратеры гремели и извергали потоки лавы, град камней, облака дыма и пламени! Вот было зрелище! А теперь все в упадке. По-моему, Луна представляет сейчас не что иное, как жалкие остатки фейерверка: шутихи, ракеты — все это вспыхнуло и исчезло, остались только одни палки да обгорелые трубки картона. Кто может объяснить причину этих изменений?

Барбикен не слушал Ардана. Он смотрел на «Клавиуса». В глубине громадной впадины виднелись сотни потухших маленьких кратеров, которые испещряли почву и издали представляли собой нечто вроде чудовищной шумовки. Над этими кратерами возвышался пик в пять тысяч метров.

Расстилавшаяся вокруг равнина имела самый пустынный вид. Ничего не могло быть печальнее этих разрушенных гор, этих обломков, покрывавших почву.

Снаряд двигался вперед. Цирки, кратеры, обвалившиеся горы беспрерывно следовали одни за другими. Наконец в центре изрытой страны показалась великолепная гора, ослепительный «Тихо», названный так в честь знаменитого датского астронома Тихо-Браге.

Кто наблюдает полную Луну на безоблачном небе, тот непременно заметит эту блестящую точку южного полушария.

Ардан пришел в восторг и осыпал гору всеми лестными сравнениями, какие только могло ему подсказать его пылкое воображение. По его словам, «Тихо» был пламенный центр света, кратер, извергающий лучи, ступица сверкающего колеса, громадное око, исполненное пламени, звезда, кинутая в пространство и разбившаяся о лунный диск.

Сияние «Тихо» было до того невыносимо, что Барбикен и его товарищи вынуждены были закоптить стекла телескопов на газовой горелке, чтобы иметь возможность продолжать наблюдения.

«Тихо» принадлежит к системе лучистых гор, подобно «Копернику», и свидетельствует о страшной силе вулканических переворотов, которым Луна обязана своим внешним видом.

В центре горы находится кратер шириною в 87 километров. Его окружают ряды кольцеобразных возвышенностей, которые, простираясь на восток и запад, вздымаются над равниной на высоту пяти тысяч метров.

В полнолуние «Тихо» представляется во всем своем величии, но так как теней в это время нет, то снимки выходят бледные, На них обрисовывается только скопление ям, кратеров, цирков, гребней — сложная вулканическая сеть, брошенная на ноздреватую почву. Все волны центрального извержения сохранили здесь свою первоначальную форму. Кристаллизовавшись под влиянием охлаждения, они увековечили тот вид, который представляла когда-то Луна, подверженная действию вулканических сил.

Хотя расстояние, отделявшее путешественников от кольцеобразных валов «Тихо», было значительным, они все же могли заметить много деталей. На самом валу, образующем ограду «Тихо», горы воздвигались одни над другими гигантскими террасами. Если бы в глубине этой впадины выстроить город, он был бы неприступен.