Из пушки на Луну

— Конечно.

— И такие поэты, как Гомер, Вергилий, Мильтон, Ламартин и Гюго?

— Разумеется.

— Такие философы, как Платон, Аристотель, Декарт и Кант?

— Без сомнения.

— И Архимед, Евклид, Паскаль, Ньютон и всякие такие ученые?

— Могу в этом поручиться.

— И такие фотографы, как… Надар?

— Да отчего ж им и не быть?

— Ну, если, по-твоему, любезный друг Барбикен, обитатели Луны так умны, как мы, а может, и того больше, то почему ж им до сих пор не пришло в голову попытаться завести сношения с Землею?

— А откуда тебе известно, что они ничего подобного не предпринимали? — спросил совершенно серьезно Барбикен.

— В самом деле, — заметил Николь, — если они не сделали этого, то совершенно напрасно — им это легче удалось бы, чем нам, и вот по каким причинам: притягательная сила Луны в шесть раз слабее тяготения земного шара, это значительно облегчило бы взлет их снаряда; им пришлось бы выбросить снаряд всего на 30 тысяч километров, а не на 300 тысяч, стало быть, начальную скорость в первом случае нужно было бы сообщить снаряду гораздо меньшую, чем во втором.

— Да, это странно, — сказал Мишель. — Я опять-таки повторяю: отчего ж им не пришло это в голову?

— А я, — возразил Барбикен, — еще раз спрашиваю тебя: кто тебе сказал, что они этого не сделали?

— Но когда же?

— А за тысячи лет до нашего появления на свет.

— Да где же их снаряд? Покажите мне его!

— Любезный друг, — ответил Барбикен, — может, тебе известно, что вода покрывает пять шестых поверхности земного шара? Надеюсь, легко поэтому предположить, что если такой снаряд и был пущен обитателями Луны, то он почивает теперь на дне Атлантического или Тихого океана, а быть может, даже попал в какую-нибудь трещину в то время, когда земная кора еще не успела затвердеть.

— Что значит ученый человек, — сказал Мишель: — на все у него найдутся самые положительные ответы. Я просто преклоняюсь перед твоею мудростью, добрейший Барбикен.

Он не успел окончить, как Диана громким лаем вмешалась в разговор: она, видимо, тоже непрочь была перекусить.

— Вот те на! — воскликнул Мишель. — Мы так увлеклись разговором о будущем, что совершенно забыли про Диану и Спутника.

И Мишель тотчас же приготовил из остатков завтрака похлебку, которую Диана принялась уничтожать с большим аппетитом. Но Спутник из конуры не вышел.

— А знаете что, — заметил Мишель, — напрасно мы не захватили с собой по паре всех домашних животных.

— Но у нас нехватило бы места, — сказал Барбикен.

— Полно, — возразил Мишель, — стоило бы только немножко потесниться!

— Это было бы тем более остроумно, — заметил Николь, — что бык, корова и лошадь на Луне оказались бы нам очень полезными. К несчастью, в этом вагоне мудрено устроить нечто вроде конюшни или хлева.

— По крайней мере, — сказал Мишель, — можно было увезти хотя бы маленького ослика. Как я люблю этих крепких и терпеливых животных! К несчастью, природа одарила их весьма скудно: их, бедных, колотят не только при жизни, но даже и после смерти…

— То есть как же так?

— Да ведь из ослиных шкур выделывают барабаны. Это глубокомысленное замечание Мишеля вызвало веселый смех его приятелей. Но внезапный крик Мишеля остановил их. Ардан быстро заглянул в конуру Спутника и, поднимаясь, произнес:

— Друзья мои, Спутник уж не болен!

— Отлично, — сказал Николь.

— Нет, — продолжал Мишель, — Спутник вовсе не болен, но, — добавил он с грустным видом, — он умер!

Несчастный Спутник действительно не перенес своей раны. Он издох — в этом невозможно было сомневаться. Мишель Ардан в смущении глядел на своих друзей.

— Теперь предстоит решить новый вопрос, — сказал Барбикен. — Мы не можем держать в снаряде этого пса.

— Разумеется, не можем, — ответил Николь, — но у нас окна на шарнирах, их легко можно открывать; мы откроем окно, и пусть наш Спутник гуляет в беспредельном пространстве.

— Мы так и сделаем, — сказал председатель после нескольких минут размышления, — но при этой операции необходимо соблюсти всевозможные предосторожности.

— Какие же именно? — с любопытством спросил Мишель.

— Видишь ли: во-первых, нужно сделать все это по возможности быстрее, чтобы не терять много воздуха, наполняющего наше ядро.

— Мы же возобновляем воздух!

— Возобновляем, да не совсем. Мы получаем кислород, а другой газ — азот, который хотя и не служит для дыхания, но все-таки составляет существенную, необходимую часть воздуха, — мы не возобновляем. Через открытое окно он очень быстро улетит от нас.

— Много ли его вылетит в несколько секунд, пока мы спровадим бедного Спутника! — возразил Мишель.

— Много или мало, а я все-таки еще раз повторяю; всю операцию нужно совершить как можно скорее.

— Какая ж еще опасность? — спросил Мишель.

— Другая опасность — внешний холод. Он может проникнуть к нам в снаряд, и тогда мы рискуем замерзнуть.

— Что же — Солнце перестанет греть?

— Совсем нет. Лучи Солнца нагревают наш снаряд, потому что он поглощает эти лучи; но те же самые лучи вовсе не согревают пустого пространства, в котором мы летим.