Из пушки на Луну

— Эх, любезный Мишель, — сказал Барбикен, — недолго изображал бы ты собою статую, потому что, несмотря на фуфайку, ты лопнул бы, как граната или воздушный шар, поднявшийся слишком высоко. Пока мы будем плавать в этом безвоздушном пространстве, тебе придется отказаться от всяких сентиментальных прогулок!

Ардан согласился, что это было бы, делом трудным, — но не невозможным — слова «невозможно» он никогда не признавал.

Оживленная беседа переходила с одного предмета на другой и не прерывалась ни на минуту.

Трем друзьям казалось, что разного рода идеи растут у них, как молодые листья под лучами весеннего солнца.

Среди множества тем, которые обсуждались в это утро, Николь предложил один вопрос, на который никто не сумел дать удовлетворительного ответа.

— Вот что, — сказал капитан: — на Луну-то отправляться очень приятно, а вот как мы возвратимся назад?

Собеседники взглянули на него с изумлением.

— Как вас понимать, Николь? — важно спросил Барбикен.

— Мне кажется вовсе неуместным толковать о возвращении из страны, в которую еще не прибыли, — присовокупил Мишель.

— Я, конечно, не с тем говорю это, чтобы отступать от начатого дела, — возразил Николь, — мне просто интересно знать, каким образом мы вернемся.

— Я этого не знаю, — сказал Барбикен.

— А я, — сказал Мишель, — если бы и знал, то все равно ни за что бы не вернулся.

— Вот это ответ! — воскликнул Николь.

— Я его одобряю, — сказал Барбикен. — И прибавлю с своей стороны, что вопрос ваш в настоящую минуту не имеет ни малейшего интереса. Впоследствии, пожалуй, когда найдем, что пришло время возвращаться, мы подумаем и об этом. Если колумбиады там не будет, то снаряд все-таки останется с нами.

— Ну, в этом еще мало утешительного! Пуля без ружья!

— Ружье всегда можно сделать, — возразил Барбикен, — порох тоже: ни в металлах, ни в селитре, ни в угле не может быть недостатка в недрах Луны. Чтобы возвратиться, нужно преодолеть лишь лунное притяжение, которое значительно меньше земного: достаточно будет подняться над Луной на расстояние каких-нибудь 30 тысяч километров, чтобы затем, по законам тяготения, упасть на Землю.

— Довольно, — сказал Мишель, воодушевляясь. — Чтоб и речи больше не было о возвращении! Мы уже и без того много об этом толковали. А вот насчет сообщения с нашими земляками — так это будет вовсе нетрудно наладить.

— А каким же образом?

— Да хоть посредством тех же болидов, что извергаются лунными вулканами.

— Весьма остроумная идея, Мишель, — сказал убедительным тоном Барбикен. — Лаплас вычислил, что для отправления болида с Луны на Землю совершенно достаточно употребить силу, которая в пять раз больше силы наших пушек. А ведь вулканы одарены гораздо большей силой извержения.

— Ура! — закричал Мишель. — Какая прекрасная вещь эти болиды, а главное — они ничего не будут нам стоить! Можно будет отправлять письма без марок, без расписок. И уж как мы посмеемся тогда над почтово-телеграфными правилами! Но я думаю…

— О чем ты думаешь?

— Прекрасная идея! Как нам не пришло в голову прицепить к снаряду проволоку? У нас бы тогда установилось правильное телеграфное сообщение с Землей!

— Тысяча чертей! — крикнул Николь. — А вес проволоки в 400 тысяч километров длиной ты ставишь ни во что?

— Как ни во что? В колумбиаду можно было бы положить заряд втрое, вчетверо, впятеро больше! — крикнул Мишель с возрастающей запальчивостью.

— Против этого проекта, — сказал Барбикен, — я сделаю одно небольшое возражение. Эта проволока, при вращательном движении снаряда, наматывалась бы на него, как цепь на вал, и, стало быть, возвратила бы нас на Землю.

— Что за дьявольщина! — закричал Мишель. — У меня сегодня все непрактичные мысли! Мысли, достойные Мастона! Но мне кажется, что если мы не вернемся на Землю, Мастон способен явиться на Луну, чтобы нас навестить.

— Да, он явится, — сказал Барбикен. — Он достойный и храбрый человек. Да и что ему помешает это сделать? Разве колумбиада уйдет из Флориды? Разве может оказаться недостаток в хлопчатой бумаге и в азотной кислоте для изготовления пироксилина? Разве Луна не пройдет снова через зенит Флориды? Разве через 18 лет не займет она того же положения, какое занимает в настоящую минуту?

— О, конечно, — вторил Мишель, — конечно, Мастон явится к нам, а с ним и наши друзья, все члены Пушечного клуба… Уж как же мы их примем! А там установятся правильные рейсы снарядов между Луной и Землей. Ура Мастону!

Если достопочтенный Мастон и не был в состоянии расслышать эти «ура», выкрикиваемые в его честь, то все-таки можно было ручаться, что у него звенело в ушах. Что делал он в это время? Без сомнения, стоял на Скалистых горах, в обсерватории Лонгспика, и старался отыскать снаряд колумбиады в беспредельном пространстве. Если он думал в эту минуту о своих любезных товарищах, то надо сознаться, что и они не оставались у него в долгу и, под влиянием какого-то особого возбуждения, посвящали ему лучшие свои мысли.