Из пустого в порожнее (СИ)

Сильвию словно прорвало. Она давно не имела возможности пожаловаться кому-нибудь на свое бедственное положение. А тут сидит приятная женщина и слушает ее очень внимательно. Что еще нужно!

— Это просто ужасно. Если б я была бедной, то не жила бы с тетей Беллиндой, а это, поверьте мне, худшее из наказаний. Дядю Стефана еще можно терпеть, его почти никогда нет дома. О, как я его понимаю! Если б у меня была такая жена, как тетя Беллинда, я бы вообще дома не появлялась. Только по большим праздникам. Так вот, будь он моим опекуном в единственном числе, я бы сумела это вытерпеть. Но к нему прилагается еще и тетя, а также их дети. Одна тетя — это большое землетрясение, а если их целых семь, тогда это просто конец света. Представьте, она считает меня виновной в том, что у ее чудесных детишек нет достаточных средств для того, чтобы обеспечивать все свои прихоти. Не поверите, какими они были счастливыми, когда я заболела корью. Они так надеялись, что я умру и они получат, наконец, мои деньги. Господи, первое, что я сделаю, когда стану совершеннолетней, это напишу завещание, где завещаю все, чем владею какой-нибудь благотворительной больнице или ночлежке для бездомных. Пусть лучше им.

Эстер издала сдавленный звук, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех. И не просто смех — громкий хохот, который наверняка взбудоражил бы всех постояльцев. Сделав над собой гигантское усилие, она подавила свое неуместное желание в зародыше и произнесла, покачав головой:

— Бедняжка. Я вам очень сочувствую, мисс Эверетт. Понимаю, как неприятно жить с теми, кого не выносишь. Но вы всегда можете избавиться от своих родственников, выйдя замуж.

— Замуж? — Сильвия хмыкнула, — будь у меня хоть один шанс для этого… Но разве тетя позволит мне выйти замуж? Ведь после этого она уже не сможет запускать свои изящные ручки в мои денежки. К тому же, я не имею права выходить замуж до своего совершеннолетия без разрешения опекуна. А его я не получу, и надеяться нечего. Думаете, я бы стала колебаться? Да за кого угодно, куда угодно, лишь бы подальше от моих милых родственников.

— Нет, мисс Эверетт, вы не должны так думать, — уже серьезно заметила Эстер, — поверьте мне, быть замужем за кем угодно может быть куда хуже, чем жить с вашими родственниками. Этот кто угодно может оказаться гораздо ужаснее их. Уж я-то знаю. Я замужем за Карлом.

И миссис Планкетт вздохнула. Потом посмотрела на насторожившуюся Сильвию с легкой улыбкой.

— Кажется, настала моя очередь откровенничать. В отличие от вас, я — не богатая наследница и моя мама потратила много усилий, чтобы найти мне такого блестящего жениха, как Карл. Она так гордилась моим успехом! У меня до сих пор не хватает духу признаться ей в том, как она ошиблась. Не буду перечислять недостатки моего богатенького мужа, их слишком много. А вот достоинств два. Первое, вышеназванное состояние и второе, приятная внешность.

— О-о, — протянула Сильвия, — вы правы, я не подумала об этом. Мои родственники тоже не особенно уродливы. Но это не делает их лучше.

— Мисс Эверетт, — только и смогла сказать Эстер, борясь с новым приступом смеха.

Она смотрела на Сильвию с искренним расположением. Девушка ей нравилась редкостной особенностью говорить все, что думает и преподносить это таким образом, что окружающие просто умирали от смеха. К примеру, ее последнее высказывание: "мои родственники не особенно уродливы". Такие фразы следует записывать.

— Полагаю, нас можно считать товарищами по несчастью, — заключила Эстер, — можете называть меня по имени, Сильвия. У нас слишком много общего, я уже ощущаю себя вашей родственницей. Но, конечно, не такой ужасной, как ваша пресловутая тетя Беллинда.

Сильвия рассмеялась и согласилась с этим заявлением.

— Если б у меня была такая родственница, как вы, я бы ехала домой с куда большим удовольствием.

— Зато у вас нет такого мужа, как Карл, — совсем развеселилась женщина, — впрочем, думаю, вы сумели бы поставить его на место.

— После тети я способна на все.

Дамы пришли к абсолютному взаимопониманию относительно своих родственников и уже чувствовали себя близкими подругами. Но тут на них обратила внимание миссис Эллистон, отвлекшись на минуту от своей захватывающей беседы с леди Бартон. Наставница строго нахмурилась, не одобряя столь быстрой симпатии и почти панибратства с посторонней особой. Про себя она именно так и называла миссис Планкетт: особа. Поскольку думала, что порядочные женщины не должны разговаривать с молоденькими девушками столь развязно, если только они не являются родственницами вышеозначенных.