Из ранних произведений (1835 – 1844)

Во-первых, не надо думать, что изучение метеоров, взятое в целом или в частностях, – как и изучение всего естествознания, – может привести к иной цели, кроме атараксии и твёрдой уверенности ¹⁰⁾. Не в мудрствовании и пустых гипотезах нуждается наша жизнь, а в том, чтобы мы могли жить, не зная смятения. Подобно тому как задачей науки о природе вообще является исследование причин главнейших явлений, так и здесь блаженство имеет своим источником познание метеоров. Само по себе наблюдение заката и восхода, положения и затмения светил не содержит никакого особенного основания для блаженства; только страх овладевает теми, которые это видят, не зная ни природы того, что происходит, ни главных причин этого ¹¹⁾. До сих пор отвергается только преимущество, которое имеет якобы теория метеоров перед другими науками, и теория эта ставится в один ряд с ними.

Но изучение метеоров отличается ещё специфически как от метода этики, так и от остальных физических проблем, например от проблемы о неделимых элементах и тому подобном, где явлениям соответствует только одно единственное объяснение. Метеорам же это несвойственно ¹²⁾. Их происхождение не сводится к одной простой причине, и они имеют более чем одну соответствующую явлениям категорию сущности. Ибо в науке о природе следует руководствоваться не пустыми аксиомами и законами ¹³⁾. Постоянно повторяется, что не απλως (просто, абсолютно) следует объяснять метеоры, a πολλαχως (многообразно); это применимо к восходу и заходу солнца и луны ¹⁴⁾, к прибыли и ущербу луны ¹⁵⁾, к представляющимся очертаниям лица на луне ¹⁶⁾, к изменению длины дня и ночи ¹⁷⁾ и к остальным небесным явлениям.

Как же всё это объяснить?

Всякое объяснение можно принять. Только миф должен быть отвергнут. Но он будет отвергнут лишь тогда, когда, при умозаключениях о том, что невидимо, будут исходить из явлений и следовать за ними ¹⁸⁾. Нужно строго держаться явлений, чувственного восприятия. Поэтому надлежит применять аналогию. Таким образом, можно будет изгнать страх и освободиться от него посредством объяснения, обнаруживающего причины метеоров и всего остального, чтò совершается постоянно и особенно поражает других людей ¹⁹⁾.

Множество объяснений, множество возможностей должно не только успокоить сознание и удалить причины страха, но вместе с тем должно подвергнуть отрицанию в небесных телах самое их единство, равный себе и абсолютный закон в них. Небесные тела могут действовать то так, то иначе. Эта лишённая закономерности возможность составляет характерное свойство их действительности. Всё в них непостоянно, изменчиво ²⁰⁾. Многочисленность объяснений должна уничтожить вместе с тем единство объекта.

В то время, следовательно, как Аристотель, в согласии с другими греческими философами, считает небесные тела вечными и бессмертными, так как они всегда действуют одинаковым образом; в то время как он даже приписывает им особый, высший, не подчинённый силе тяжести элемент, – Эпикур, в прямую противоположность ему, утверждает, что дело обстоит как раз наоборот. Теория метеоров именно тем специфически отличается от всякой другой физической доктрины, что в них всё происходит многообразно и неупорядоченно, что в них всё должно быть объяснено разнообразными, неопределённо-многими причинами. И Эпикур гневно и с жаром отбрасывает противоположное мнение: те, которые придерживаются одного способа объяснения и отвергают все остальные, те, которые признают в метеорах единое, а потому вечное и божественное начало, впадают в пустое резонёрство и поддаются влиянию рабских фокусов астрологов; они переступают границу науки о природе и бросаются в объятия мифов; они стараются совершить невозможное, трудятся над бессмысленным, они даже не знают, где сама атараксия подвергается опасности. Болтовня их заслуживает презрения ²¹⁾. Нужно держаться подальше от предрассудка, будто исследование этих предметов недостаточно основательно и недостаточно тонко, поскольку оно ставит себе целью только нашу атараксию и блаженство ²²⁾. Абсолютная норма, наоборот, состоит в том, что всё то, что нарушает атараксию, что вызывает опасность, не может принадлежать неразрушимой и вечной природе. Сознание должно понять, что это – абсолютный закон ²³⁾.

Эпикур приходит, таким образом, к заключению: Именно потому, что вечность небесных тел нарушила бы атараксию самосознания, необходимым, неизбежным следствием является, что они не вечны.

Как же понять это своеобразное воззрение Эпикура?

Все авторы, писавшие об эпикурейской философии, изображали это учение как несовместимое со всей остальной физикой, с учением об атомах. Борьба против стоиков, против суеверия, астрологии принимается за достаточные основания.