Из рассказов знакомой женщины

Вот мальчишки дома так бесились, ну или, может быть, дрались, они так и не сознались в этом, что опрокинули эту всю стопку листов на ногу Ромке – младшему. Он в крик – больно и страшно! Старший, Касьян, а ему – то в это время было шесть лет, неполных, эти листы вначале все поднял, и поставил так, как они стояли, освободил из-под них брата, и только тогда мне позвонил о случившемся. А вы знаете, сколько они весят, эти листы? Я один такой лист поднять не в состоянии!

Я бросаю работу и стремглав лечу домой, благо работала совсем близко. А они сели у окна и меня высматривают, когда я прибегу.

У младшего слезы градом, нога фиолетового цвета, вся отекла. Он от боли и страха заливается слезами…

И тут старший увидел, что я уже вбегаю во двор и через две – три минуты буду дома, он обращается к Ромке:

– Ну, всё, Ромка, смерть твоя идет!

У того со страху и слезы тут же просохли и боль куда – то девалась!

Я захожу домой, а они в машинки играют! Я спрашиваю, что случилось? Касьян ничего не говорит. Я обращаюсь к младшему, а тот глядит на старшего широко раскрытыми глазами (потом – то я узнала, что он в это время младшему кулак из – за моей спины показывал) и тоже молчит. Спрашиваю:

– Что произошло?

Молчат.

Повторно спрашиваю.

– ДСП упали, – говорят.

– На кого из вас?

Опять молчание.

Я быстренько осмотрела Касьяна. Цел!

Смотрю на Ромку, а он весь побитый: нога, как я уже сказала, а ещё грудь по карябана, обе ручонки, аж рукава рубашки промокли от сукровицы.

Правда, тоже всё обошлось, слава Богу, без серьезных травм. Лишь ушибы и кожа повреждена. Так Ромка после этого у меня весь зеленый ходил целый месяц: на ноге синяк «зацвел» зеленым цветом, а грудь и руки я зеленкой мазала.

А выросли, так я им тоже спуску никогда не давала.

Ухожу на работу даю задание: в квартире убраться, обед приготовить, в подъезде подмести мусор, ну, или съездить на дачу и полить грядки.

Прихожу и спрашиваю исполнение. Если что-то не выполнили, начинаю ругаться, а им хоть бы хны! Они же выросли размером со слонов и такие же толстокожие! Тогда хватаю швабру и поперек спины тому, кто ближе оказывается, её рукояткой! А они, засранцы, со смехом убегают из дома. Оказывается, они всё сделали, только поспорили, кому из них я первому шваброй припечатаю. Вот вы много раз об своих девок швабру ломали?

– Ни разу!

– Вот! А вы говорите!

ЗА НАШЕ ЗДОРОВЬЕ!

– Приболела я однажды, – начала свое новое повествование моя давняя знакомая, когда с подружками вновь собрались у неё за столом под водочку и закусочку.

Ну что тут поделаешь? Раньше скакала как горная козочка, всё везде успевала: и на работе, и дома. Мужиков своих дома «строила». Все, как один, слушались и страшно боялись. Отца не боялись. Он, хоть и казах, но тихий, смирный, на детей никогда не ругался, голоса не повышал, вот они ему на шею и сели. А на меня где сядешь, там и слезешь. Я и пацанов своих, и мужа всю жизнь держала в ежовых рукавицах. А тут, видать уже возраст мой подошел, не в состоянии стала дальше нести на себе весь дом и всех мужиков. Начало давление пошаливать. Это сейчас я уже привыкла и понимаю, когда и как надо регулировать свои физические и психологические нагрузки. А тогда это случилось чуть ли ни в первый раз. Причину не помню уже, из-за чего, да это и не важно, но у меня давление подскочило. Оно-то подскочило, а меня – то подкосило!

Состояние, прямо скажу, «ни к черту», голова кружится, когда стою и даже сижу, могу только лежать. Но при этом тошнит, и сил нет никаких!

Промучилась я так весь день с надеждой, что полегчает. Время к вечеру, а мне ни то, что лучше не стало, мне становилось всё хуже. Вот я и говорю Косте, чтобы вызвал «скорую помощь».

Приехали врачи…

Да! Я же самое главное не сказала. Всё это происходило в середине девяностых, когда была полнейшая разруха, продукты с трудом и по талонам, медикаментов вообще никаких, ни в аптеках, ни в больницах.

Вот такие пустые приехали врачи скорой помощи.

Врач, молодой мужчина, внимательно осмотрел меня (уж что- что, а врачи – мужчины меня всегда внимательно и с удовольствием осматривали, даже когда стало за сорок), почесал загривок и в задумчивости сказал:

– Вам бы сейчас укольчик сделать папаверин с дибазолом и всё бы сразу прошло.

–Ну, так сделайте!

– Да нет у нас препаратов, никаких нет!

– А что же вы приезжаете?

– Так, если совсем плохо, то госпитализируем, в больницах хоть что-то имеется. А вот на «скорую» ничего не выделяют! А у вас в домашней аптечке что-нибудь от давления имеется?

– Нет, конечно! Откуда я могу знать, что у меня давление, и, тем более что при этом мне принимать. Мне никто об этом не рассказывал.

– М-да! Плохо дело! Остается только народный метод. У вас дома коньячок имеется?

– Коньячок? Вряд – ли. Но спрошу у мужа.

Костя! У тебя коньяка не найдется, – громко крикнула я, что бы муж услышал в соседней комнате.

Костя зашел ко мне в спальную очень удивленный.

– Что ты спрашиваешь?