Из разноцветных миров

Где-то там есть горы и волшебные сказочные места с чудесными водопадами и озерами благодатной мягкой воды. Вода струится. Она так легка и прозрачна! Он знал один дивный ручей, протекающий между вершинами гор. Между? Ирв видел ручей, текущий от вершины к вершине по прямой, прямо по воздуху. Что это? Нет, это не вода. Так прекрасно плескаться в прозрачных озерах, стоять под водопадами и наслаждаться мягкими, невесомыми струями, пронизывающими тебя. В горах, в скалах источники рек и ручьев. Они вытекают прямо из них, из серого камня, из гранита скал. Целые потоки, парящие и льющиеся. Они… «Магнитные поля, — вдруг понял Ирв. — Пустынники любят магнитные поля». Они так прекрасны, волшебны… Вперед. К городу. Вот он путь. Земля под ногами… Нужно идти. Пульсирующее нечто извивалось, он никак не мог поймать его. Черт! Он был раздражен. Какой неуловимый… кто? Обычно их достаточно легко… поймать? Нет, захватить? Раскрыть? Использовать? Но этот какой-то… умный? знающий?

Пустота вокруг. Ирв снова прыгнул вперед, пытаясь выскочить из тела пустынника. Но ничего не вышло, пустынник держал его внутри. Воздуха не было. Ирв сделал шаг вперед, а потом резко развернулся и прыгнул назад. Это сработало. Он щелкнул зажигалкой, лежа на спине, и пустынник-женщина с визгом отскочила от появившегося огня, вселив испуг в Ирва. Но он лишь улыбнулся на это. Посмотрел на «своего» Пустынника, встав на ноги. Тот уже не был как пустота, скорее, как дождь, но без отдельных капель и струй, белесый дождь. Ирву показалось, что Пустынник стал меньших размеров. «Как ты?», — хотел спросить его Ирв, но образы вошли в него. «Вперед», — лишь услышал он голос Пустынника, но слабый, еле слышный на фоне других голос. Каким-то инстинктом или самым потайным уголком сознания он смог подумать, что пустынники-женщины, похоже, разгадали его способ выхода из них, и в следующий раз уже, может, не удастся спастись таким образом. Нельзя зажечь огонь внутри пустоты, значит, его нужно зажечь сейчас, иначе… бескрайняя равнина и он один на один с… с кем?.. иначе никогда. Ирв зажег зажигалку… это стояло под темно-синим небом у подножия горы, и он был внутри этого, он хотел… огонь горел ровно — здесь не было ветра. Ирв сделал шаг, и маленький язычок пламени чуть колыхнулся. Тогда Ирв прикрыл его другой рукой и пошел вперед. Сквозь мысли, сквозь образы, сквозь чужие желания.

Тьма. Волшебная тьма. Прекрасная тьма. Как сладко быть в ней! Искры появляются и тут и там. Поток искр уже захватывает его… Знакомые лица. Их много. Он знает их. Лица? Нет, это нечто объемное и незримое. То, чего нельзя увидеть, лишь почувствовать, понять. Но это, как лица, они принадлежат каждому, кто здесь. Они… Вперед… Нужно идти… Нужно… Жаркое дыхание распускающихся роз с запахом ночи и листьями из света и шипами из расстояния, пронзенного временем полета от неба до неба. Он спешил. Нужно успеть. Там, где распускаются розы… розы?.. цветы из пламени жарких частиц пространства, там есть сад, в который можно войти и быть цветком в нем и стать кем-то, кем можно быть, кто может быть собой и знать себя, и понимать окружающий мир, и собирать мир в единое нечто, которое можно видеть и выбирать. Но нужно успеть. Жаркое дыхание распускается во тьме, и за ним следует свет, который остужает, разрушает.

Ирв шел вперед, глядя на маленький язычок пламени в своих руках и стараясь сохранить его. Непонятные образы чужого мира заполняли сознание, он шел, видя лишь пламя перед собой и лишь зная, что нужно идти, хотя уже почти не помнил, куда и зачем. Пустынник теперь покинул его, сделав все, что мог, и Ирв остался один против его собратьев, которые разрывали и терзали его мозг, словно стервятники налетев на него. Ирв сжал зубы от боли в голове и продолжал идти, глядя на огонь, лишь огонь, только огонь перед глазами. Мерцающий язычок пламени — это все, что было у него, все его сознание, все стремления и надежды.

Пустынники дрались в его голове, каждый хотел получить все. Они вонзали в него свои мысли и образы, растекаясь в сознании раскаленным озером. И другие вонзали свои образы, выталкивали друг друга, топтали и рвали друг друга на части, выжигали и выдирали. Ирв чувствовал, ощущал их сражение. Его мозг был полем битвы, где конница скачет, разрывая землю копытами, и тяжелые ядра падают в землю, и солдаты топчут ее и поливают своей кровью.

Но иногда какой-нибудь пустынник брал верх на время, и Ирв видел образы чужого мира, знал их, чувствовал, хотя и не мог понять. Он сходил с ума от сумасшедшей нереальности неизвестных видений и памяти о невозможных событиях. Он был тем, кого даже не мог представить, но жил его жизнью, желаниями, заботами. Мозг крошился и отказывался понимать это. Но пустынники знали толк в чужом сознании, они заставляли мозг работать, и при этом раздавливая, разрушая его.

Только огонь, только маленький язычок пламени был его миром и спасал, и вел его за собой. Ирв держал его в руках и шел, шел за ним.