Из развитого в дикий нелепые ШАГИ

– А ты думал, тебе сто тысяч рублей преподнесут на блюдечке с голубой каемочкой? – ответил ему, – Саша, давай печать. Тебе завтра можно не приезжать, – обратился к Бондарю.

– Да нет. Я лучше приеду. И печать пусть пока останется у меня, – неожиданно заявил тот. Я не ответил, чтобы избежать наших объяснений при Рабкине, хотя отметил, как удивленно посмотрел на него Виктор Семенович.

Мы договорились о времени завтрашней встречи и уже собирались, было, разойтись, как Саша удивил еще больше:

– Знаешь, Толик, я подумал, лучше, если директором буду я, – вдруг выдал он.

– Так. Интересная постановка вопроса, – изумился я, – Это ты сам так решил, или посоветовался с ребятами? – спросил его.

– Пока сам. Но, постараюсь их убедить. А тебе предлагаю должность главного бухгалтера, – подсластил он пилюлю.

Я молча развернулся и быстро пошел прочь от самопровозглашенного директора. Вскоре меня нагнал Рабкин.

– Ну, Афанасич, а ты говорил друг. Вот они, денежки, что делают. Как почуял, что близко, сразу по-другому запел. А кто это организовал? Да мы с Шацилой сегодня только поражались, как ты лихо провел это сборище. Шацило даже удивился, откуда ты все знаешь, – успокаивал меня Виктор Семенович. А у меня на душе было темно, как в пасмурный день.

“Типичная золотая лихорадка. Вот ты снова проявился, бывший друг. Спекся на сахарной лихорадке. Куда тебе до золотой”, – неожиданно для Рабкина рассмеялся я.

На следующий день не поехал в мэрию, как договаривались. Зачем? Интуиция подсказывала, что и там документы не покажут, разумеется, если они вообще существуют. А вот к новоявленному директору наверняка появятся вопросы. И главный из них – о списке покупателей. Я уже не сомневался в статусе “продавцов воздуха” из Политехнического музея. Интересно бы узнать статус чиновников из мэрии, хотя сомнительно, чтобы это заведение вдруг взялось торговать сахаром.

Приехавший на работу Рабкин полностью подтвердил мои сомнения. Оказалось, в этот раз не было ключей от сейфа, в котором лежали подлинники, и всем снова показали ксерокопии документов. Прогресс состоял лишь в том, что им выдали реквизиты какой-то частной организации из города Клин, на счет которой покупатели должны перечислить гигантские суммы платежей за сахар. После этого чиновник, сообщивший эту “тайну”, в ультимативной форме затребовал немедленно передать ему список покупателей.

– Можешь себе представить, как выглядел твой друг, когда на него вдруг налетела стая коршунов из мэрии, узнавшая, что списка у него нет, – со смехом рассказывал Виктор Семенович. Мне же было не до смеха. Я уже понял, что мы лишь напрасно потеряли столько времени и сил на мнимый сахар.

“Зато получили опыт работы с мошенниками и устояли против соблазна. Вот только Саша Бондарь не устоял. Эх, Саша, Саша”, – горестно подумал я.

А недели через две в последних известиях сообщили о гигантской афере с “сахарными конвоями”, которые, якобы, двигались с острова Свободы прямиком в Москву. Доверчивым оптовым покупателям тростниковый сахар продавали целыми сухогрузами, существующими лишь в воображении новоявленных остапов бендеров. Мошенников ищут. Похоже, до сих пор.

Глава 3. ДуСтар

– Толечка, ты меня узнал? – раздался как-то в трубке знакомый голос.

– Узнал, Санька, привет, – обрадовался неожиданному явлению Дудеева.

– Я к тебе по делу, – пояснил он, – Толечка, у тебя есть на примете частная фирма, в которую можно было бы забросить деньги?

– Есть, – коротко ответил ему, хотя тут же спохватился, а есть ли она.

– Надеюсь, ты там директор? – спросил друг, – Деньги большие.

– Был, но теперь лишь главный бухгалтер, а, скорее всего, никто.

– А кто сейчас директор?

– Саша Бондарь. Ты его знаешь.

– В том-то и дело, что знаю. Ладно, Толечка, жди, скоро приеду, – обрадовал армейский друг Саша Дудеев.

Примерно через месяц получил телеграмму: “Встречай. Дудеев”. Впервые Саша попросил, чтобы его встретил. До сих пор он сваливался неожиданно, как зимний снег на головы коммунальщиков. Обычно звонил из гостиницы, или с работы и сообщал, что уже в Москве.

Саша появился из вагона с небольшой сумкой-портфелем и перевязанной веревками картонной коробкой. От коробки тут же разнесся густой яблочный аромат. Скромно одетый, Саша производил впечатление провинциала, везущего в столицу на продажу нехитрую продукцию сельского труда.

– Это вам подарок, – улыбнулся друг, кивнув в сторону коробки.

Я, было, попытался ее подхватить, но Саша протянул мне портфель. Вскоре, однако, эта легонькая сумочка перекочевала к Татьяне, а мы, ухватив увесистую коробку с двух сторон, понесли ее вдвоем.

– Саша, что ты придумал? Яблоки и в Москве продают. Были бы твои, понятно. А так, одна морока, – удивился необычному подарку.

– Таких у вас нет. Это среднеазиатские. Чувствуешь, аромат? – радостно улыбался наш гость.

Секрет коробки раскрылся дома. Аккуратно выгрузив яблоки, Саша перевернул коробку и стал энергично трясти. И словно в шпионском фильме, из тайника контейнера вдруг посыпались пачки денег. Саша тряс и тряс коробку, и необычная куча росла и росла.