Из развитого в дикий – нелепые ШАГИ

Я даже не представлял, зачем это мне сейчас, когда на нашем счете лишь смешной уставный капитал, но все же сформулировал запрос на английском языке и отправил его факсом. “Дело сделано”, – облегченно вздохнул и принялся за расчеты.

Их результаты потрясли. Даже в первом приближении было очевидным, что камнеобработка – высокорентабельное производство. Уже в первый год работы, предприятие легко окупит все затраты на его создание, а начиная со второго года сможет ежегодно строить по такому же заводу, причем, исключительно за счет собственных средств. Типичная саморазвивающаяся система, в которой самым эффективным звеном оказалось производство мраморной плитки. Именно с него следовало и начать. Казалось, вот она – золотая жила.

Но в том же журнале прочел, что в России всего четыре промышленно значимых мраморных карьера: два на Урале, один на Алтае и один в Саянах. Значит, карьер в Киргизии может стать пятым. Но, это пока не наш карьер. Да и производительности его явно не хватит, даже для обеспечения скромного производства.

И снова выручил журнал. Неожиданно увидел коротенькое сообщение, в котором акционерное общество “Алтаймрамор” объявляло о поиске партнеров. Был там и телефонный номер, по которому можно связаться с его представителем в Москве.

– Воронков Владимир Яковлевич, – представился тот, когда все-таки решился позвонить по указанному в объявлении номеру, – Да, действительно ищем. Подъезжайте, поговорим, – предложил он и сообщил адрес своего представительства у Белорусского вокзала.

На ту встречу мы поехали с Комаровым.

– Толя, зачем я тебе там нужен? – спросил Володя, когда предложил ему съездить со мной к потенциальным партнерам, – Какой от меня толк? Я же ничего не знаю.

– Будешь слушать и запоминать. Дипломаты на любую встречу ходят исключительно парами. Так легче восстановить детали переговоров, – поучал своего заместителя, – Главное, делай умный вид и побольше молчи. Подключайся к разговору лишь, когда твердо знаешь предмет.

Воронков принял нас в пустом кабинете, где кроме четырех столов и двух стульев ничего не было. На одном из столов лежали три небольшие плиточки мрамора невнятного серого цвета. “Не густо”, – подумал я.

– Алтайский? – деловито спросил Володя, взяв одну из плиточек. Воронков молча кивнул, – А где ваши образцы продукции? По такой плиточке нельзя оценить ее качество, – отметил он и, достав из кармана ключ, начал бодро царапать обратную сторону плитки, совсем как признанный специалист по камню.

– Ну, как? – спросил Воронков, с интересом следивший за манипуляциями Комарова.

– Нормально, – выдал свое заключение “специалист”, – А где все-таки ваши образцы продукции? – повторил он свой вопрос.

– Наша продукция блоки. Их сюда не затащишь. А так, хотим сделать завод в Бийске, но пока не тянем. Вот ищем партнеров, – пояснил Воронков отсутствие у него полноразмерной плитки.

Даже не включаясь в разговор, интуитивно понял, что партнерства с “Алтаймрамором” не получится. От нас ждали денег, а не совместной работы. Да и мрамор, который нам показали, по декоративным качествам существенно уступал Киргизскому. Тем не менее, мы обменялись адресами и выразили обоюдное желание объединить усилия.

Воронкову, похоже, понравился наш “специалист по камню” Комаров, а Володе просто польстило это признание. Они расстались друзьями. Я же сохранил нейтралитет, поскольку не увидел реальной базы для сотрудничества.

А вечером позвонил некто Паоло Прелец, представитель фирмы “Breton”, и предложил встретиться в его номере в гостинице “Рэдиссон Славянская”.

Ровно в назначенный час я был у двери в номер Паоло. Едва постучал, дверь открылась, и оттуда вышел Анатолий Степанович с незнакомцем нашего возраста.

– Анатолий Афанасьевич, – радостно бросился он ко мне, – Надо же. Ходим по одним и тем же тропам. И вы, я так понял, к Паоло?

– Так точно, – ответил подполковнику-пенсионеру, не стремясь продолжать разговор накануне важной для меня встречи.

– Паоло Прелец, – представился меж тем незнакомец, – Прошу ко мне, Анатолий. Извините, у меня мало времени, – открыл он дверь, предлагая мне пройти первым.

– Увидимся, – махнул я Анатолию Степановичу и прошел в номер.

Обменявшись визитками, приступили к разговору. Уже через пять минут почувствовал, что господин Прелец вряд ли понимает меня до конца.

И не потому, что мешал языковой барьер – Паоло неплохо говорил по-русски – а потому, что, мне показалось, он плохо знал предмет переговоров. Меня это удивило и огорчило одновременно. Ведь так хотелось поговорить со специалистом фирмы, о которой уже сложилось соответствующее представление.

Кончилось тем, что я набросал на листочке эскиз размещения оборудования, о котором мы месяц назад говорили с господином Чихава. Паоло меж тем смотрел на мои рисунки с большим интересом и лишь уточнял некоторые позиции, пытаясь, очевидно, понять, для чего они.