Из рода Бурого Медведя. Том 3 (СИ)

— Видел, — сказал я.

— И что ты именно там видел? — спросила подозрительно Маша ,поправив свой синий берет.

— Множество существ на стене, кровь и огонь! — опять соврал я.

— А кто именно нападет не видел? — подключился Питонов. — Ты нас не дуришь?

— Если провели диверсию, то явно только бесноватые. И какого хрена мы не выбрались из технологической ямы, имея двадцать миллионов населения, — не выдержал я и упрекнул… неведомого «кого-то».

— Буров, — сказал устало Питонов. — В сказки о двадцати миллионах верят только дураки и дети.

— А не дураки и дети во что верят? — спросил я, наплевав на субординацию.

— В десять миллионов. Мы живы лишь потому что склады забиты довоенной техникой. И по тому что эту дебильную лазерную систему из башен которую строили для прикрытия Москвы, мы смогли переделать под свои нужды. Там против самолётов она нормально не работала, а здесь самое то…

Повисло молчание. Все пытались понять, что там во тьме, где кончается свет прожекторов.

— Майор, выдай нам кристаллы, — попросил Питонов.

Маша пошла в домик, в сейфе лежали кристаллы. Вернувшись обратно, она выдала каждому два три кристалл. Мне досталось три штуки, по два, два с половиной грамма. Неплохо. Повесив на плечо рюкзак с кристаллами она поехала дальше по постам на своей багги, что б развести другим магические камни.

Постепенно обстановка становилась всё более беспокойной. Подложив ткань, я лёг и спрятался за бортиком что бы не маячил на стене. Так сделали и Питонов с Никитой, и другие посты тоже. Стояла тишина. Гнетущая тишина. Не пели сверчки, молчали птицы. Не шумела трава, так как не было ветра и травы рядом тоже не было. С одной стороны выжжено, с внутренней коротко пострижена, вытоптана.

Питонов сходил в кирпичный домик, принёс термос с чаем и «сухпайки» — сушёные буханки чёрного хлеба. Я перекусил и в конце трапезы увидел как к нам наконец подъехало два грузовика с новобранцами. Подкрепление. С красными повязками — обычнее люди, их больше половина. Остальные витязи, и средней паршивости одарённые.

Опять вернулась Маша, лицо её был растерянным, она старалась не смотреть на нас.

— Башню включат сегодня? — спросил я у неё.

— Ведутся работы… когда включат не знаю.

К тому времени стало холодно. Пора было бы ложиться спать, но все чего-то ждали. Новоприбывшие поставили на стены несколько крупнокалиберных пулемётов, пять гранатомётов и установили три миномёта. Положили на стену остальных новобранцев просто с винтовками и огнестрельным оружием. А ещё нам раздали по три гранаты… стояли бутылки с зажигательной смесью прямо тут на стене — пару десятков.

Я спустился вниз и прислонился к стене, что бы отдохнуть… И не заметил как заснул. Было пол двенадцатого ночи. Меня разбудили выстрелы, взрывы и сирена, а ещё крики Питонова:

— Буров! Буров! Ты где?! На стену немедленно! Их там тысячи!

Тысячи! Бесноватых. Тогда это смерть. Где их чёртовы оперативные батальоны. Я вскочил и с дробовиком наперевес бросился к стене. Справа и слева сбежались другие отряды пограничников. Всего, вместе с прибывшими было две сотни бойцов. В ночи, шурша от плотности и топоча, к нам бежали бесноватые, с рожами перекрученные чёрными, белыми и чёрти каким бинтами, тканью, с закрытыми лицами. И мужчины и женщины и дети… Словно мумии!

— Не стрелять! — вдруг закричала Маша, странно было видеть её командиром. — Только по моей команде!

И это ужасающий звук, топот бегущих в молчании бесноватых затопил всю округу. Секунды длились как вечность, казалось приказ стрелять не поступит никогда и наконец, когда осталось метров сто до ближайших рядов, Маша закричала:

— Огонь из всех орудий!

Загрохотали гранатометы с миномётами по задним рядам! Застучали громко пулемёты по передним! Разорванные тела, дырки от крупного калибра. Стрелял из всего оружия. Редкий бесноватый был настолько слаб, что тут же падал от десятка обычных автоматных выстрелов, большая часть принимали выстрелы и стремительно сокращали дистанцию. Крупнокалиберные пулемёты, гранатомёты и мины — здесь эффект был ощутим. Ряды наступающих стразу просели. От впереди бегущей тысячи осталось дай бог полвина. Всё это давало надежду, что отстрелявшись из тяжелого ручного оружия, мы сможем привести их численность до приемлемой степени.

Когда наступающие были в десяти двадцати метрах полетели не только мины и снаряды из гранатомётов, но и обычнее гранаты с бутылками с зажигачкой. Я увидел разрываемые взрывчаткой тела, бегущих в огне и словно его не замечающих...

Подъехали ещё несколько грузовиков с людьми. Все вооружённые в бронежилетах и касках. Как бы нас не застрелили. На стену вскочили первые бесноватые. Обгорелые, прострелянные насквозь без руки и ног… Но живучие как тараканы… Я ринулся в бой! Удар, отскок. Я целенаправленно работал по раненным, добивая их до конца, что бы они не ранили обычных людей. Пять, десять…