Из рода Бурого Медведя. Том 4 (СИ)

— Я не терплю неправды! А твой категоричный тон словно ты профессор в данной теме или академик меня раздражает ещё больше! Потому я утверждаю, что этот мир погиб гораздо позже того времени, когда тысячу лет назад произошло вторжение в наш мир.

— Тогда я тебя спрашиваю: что можно считать «погиб»? В чём критерии этого «погиб»?

— Что за глупый вопрос Камнежабов, люди конечно. Когда наши войска вошли сюда, здесь ещё были люди! Такие как мы с тобой, хоть и общались они на другом языке.

— Это уже не были люди, это были зверолюди, точнее химеры! Раньше мы их называли Дивьи люди. Они лишь внешне были похожи на людей!

— Наши войска зашли в город и застали там обычных людей… подобные же свидетельства есть в записях у англосаксов. Там были люди, похожие на наших шумеров, египтян, со смуглой кожей…

— Где это можно прочитать у англосаксов?

Питонов выглянул, прищурился в злобной улыбке и сказал:

— Ты знаешь что это прочитать сейчас нельзя, потому что триста лет назад всем иностранцам вход в главную архивную библиотеку Лондона был закрыт! И не только для иностранцев, туда имеют право войти лишь высшие англосакские рода. Или ты не знаешь?

— Знаю, — коротко ответил Савелий.

— Тогда какого чёрты ты меня спрашиваешь: «где можно это прочитать у англосаксов»?! Может ты меня провоцируешь?!

— Не нервничай Питонов… тебе уже не двадцать лет.

— В двадцать лет… это когда я тебе надавал по шапке на дуэли?

— Но это не спасло твою честь, — помолчав, заметил Савелий Камнежабов.

— Как бы там ни было, у меня больше чести чем у тебя. Твой сын учиться университете, где я второй человек и он ни разу не был в чём либо ущемлён. Ни разу!

— Ещё бы. Попробовал бы ты…, — кинул Савелий Камнежабов. Глядя на него, я в который раз поразился его сходству с его сыном Славой. Та же жабья фигура, те же глаза на выкате и жабий большой рот. Только был он полней, с проседью в волосах.

Питонов выскочил перед ним из крайнего ряда и почти закричал:

— И что же ты мне сделаешь Камнежабов?!

Питонов стал весь красный, между ними явно шёл спор не одно десятилетие. Это было слишком даже для такого импульсивного человека как Питонов.

Между ними встал старик Огнизюбрев, который оказался не такой уж старик, несмотря на всю свою внешнюю старость. Он неплохо вёл себя в походе, всё таки одарённый. А в движениях ещё не чувствовалось старческой немощи.

— Господа… я чувствую влияние неведомых сил. Не стоит поддаваться на провокации, — сказал Огнизюбрев.

— Какое, етит вашу мать, влияние!? — воскликнул Савелий Камнежабов. — Он всегда был таким бешенным!

— А ты всегда был подонком! Да ещё от войны умудрился откосить!

— Господа! — повысил голос Огнизюбрев. — На нас влияют. Как вернёмся назад можете хоть голыми руками разорвать друг друга. А сейчас… Савелий в знак дружбы между нашими семьями… помолчи.

— Я?! — возмутился Савелий Кмнежабов. — Это он…

Огнизюбрев энергично вскинул ладонь, призывая Камнежабова старшего помолчать.

Подошли Альфа, Фёдор, Медвебелов, Стас и другие уважаемые и сильные люди нашего войска.

— Мужики! — сказал Феоктист Альфа. — Не надо ссориться сейчас, разойдитесь.

— Я на своём месте, это Питонов, — начал было Савелий Камнежабов.

— Рудольф, — сказал Медвебелов глядя на Питонова, — Пожалуйста встаньте в свой ряд.

— Кто мне назначил этот ряд?! — возмутился Питонов. — Я хожу там где хочу и час назад моё желание было идти подальше от Камнежабовых, а теперь…

Из толпы вышел парень лет тридцати, светловолосый, крепкой комплекции, совсем непохожий на Питонова. Он сказал Питонову:

— Отец… ну может не надо. Я прошу тебя… Встань от него чуть подальше.

Питонов посмотрел на него недовольно, но молча развернулся и встал чуть подальше от Камнежабова. Он поправил рюкзак и мы пошли дальше. Я посмотрел на карту и заметил рядом город с оазисами. Туда мы и двинулись, немного повернув на север.

Вскоре мы оказались возле этого небольшого городок, над которым летали чёрные птицы с белыми головками. Городок выглядел ветхим, давно покинутым, с большим прямоугольным зданием в виде трёхступенчатого зиккурата в центре и глиняными одноэтажными домиками на окаринах. Местность оказалась более менее без песка, лишь высохшая глиняная почва жёлтого оттенка и камни. Поэтому город почти не замело. В залах большого зиккурата было разве что много пыли, которая тонки слоем покрыла все предметы. От каменных столов и скамеек, до рассохшихся деревянных шкафчиков.

Там же оказалось пару оазисов. Напившись воды, все стали готовить ужин и просто заниматься кто чем. Наши палатки с Никитой были рядом.

Я потёр руки и осторожно прикоснулся к почерневшему от копоти котелку, дав ему заряд тепла.

— Спасибо, — сказала Маша, держа в руке большую ложку, выполнявшую роль поварёшки. — Дальше я смогу поддержать искрой…

— Если что добавлю ещё, — сказал я.

— Я тоже могу подогреть воду, — заявил Никита и потянулся к воде.

— Никита нет! — воскликнула Вита. — Будет привкус магии, ты же напрямую будешь греть. А они воздействуют на металл…

— Как хотите, — отвернулся Никита.