Из рода Караевых

— Во-первых, никакой опасности нет, все уже кончено. А во-вторых… я должен повидаться с Иваном Егоровичем. Пойми, мама!

Елена Ивановна молчала. Васильковые глаза ее стали скорбными и жалкими.

— Ну хорошо, иди! — тихо оказала Елена Ивановна, — Позови его к нам… может быть, он выберет время, зайдет чаю попить… Скажи, что я хочу лично его поблагодарить за тебя.

— Боюсь, что Ивану Егоровичу сейчас не до твоих файв-о-клоков! — засмеялся Игорь и, чмокнув Елену Ивановну в щеку, выбежал из дому.

16. ПЯТЕРКА ЗА СОЧИНЕНИЕ

— Ты куда?!

Молодой, очень худой, высокий парень в замасленной ватной куртке, в обмотках на длинных жердистых ногах, стоявший на крыльце одноэтажного особняка, стукнул прикладом винтовки с примкнутым штыком о пол и подозрительно оглядел Игоря с головы до ног.

— Будьте добры, скажите, здесь помещается ревком? — вежливо спросил Игорь.

— А на кой тебе… в ревком? — сощурился парень в обмотках.

— Нужно!

Часовой еще раз внимательно оглядел Игоря и сказал решительно, будто отрубил:

— Не нужно тебе в ревком.

Игорь обиделся:

— Как это не нужно, когда нужно?

— Ни, не нужно.

— Вы не имеете права так говорить!

— Я сейчас усе права имею! — сказал парень в обмотках.

— Вы лучше ответьте, Иван Егорович здесь?

— Иван Егорович? А виткиля ты знаешь Ивана Егоровича? — оживился часовой.

— Значит, знаю!

— Ну… иди тогда.

Игорь взбежал на крыльцо. Парень в обмотках показал Игорю глазами на пустынную, непривычно тихую для этого часа главную улицу — магазины закрыты, ставни на окнах домов под железными засовами, — вздохнул, сказал примирительным тоном, как бы объясняя свою настороженность:

— Затаились, бисовы беляки! Закурить есть у тебя?

— К сожалению, не курю.

— Плохое мое дело. Ступай, там найдешь его.

Игорь вошел в коридор. Никого! За дверью, обитой клеенкой, раздавались громкие голоса.

Игорь постучал — никто не ответил. Тогда он храбро отворил дверь и сразу же в глубине большой казенной комнаты увидел сидящего за письменным столом с бронзовым чернильным прибором Ивана Егоровича в форменной железнодорожной фуражке.

В комнате были еще двое: белесый плотный мужчина в штатском и седой старичок с жидкой бородкой, в железных очках на сухом строгом носу.

— Здравствуйте, Иван Егорович, — робко сказал Игорь.

— Здорово, Игорь! — радостно отозвался кондуктор. Он поднялся, вышел из-за стола и крепко, до боли, пожал Игорю руку. — Я так и думал, что ты заявишься. — Он обернулся к белесому в штатском и к старичку в железных очках, удивленно глядевшим на Игоря. — Это парнишка, который письмо доставил, я вам говорил про него. Не подвел. — И снова к Игорю: — Какой балл ты имеешь у себя в гимназии по письменному сочинению?

Всего ожидал Игорь, но что в ревкоме будут интересоваться его отметками по русскому письменному, этого он никак не ожидал!

— Обычно на пятерку пишу, Иван Егорович, — ответил он, растерянно улыбаясь. — Редко когда на четверку.

— Смотри как нам повезло! А с запятыми этими… тоже справляешься?

— Справляюсь!

Иван Егорович сгреб со стола какие-то бумаги и подал их Игорю:

— Бери! Мы тут втроем сочинили воззвание к населению. Но ведь на троих мы имеем всего лишь четыре класса церковноприходского. Главный наш грамотей, известный тебе Вадим Николаевич, отсутствует, у него особое задание ревкома. Будь другом, Игорь, прочти… и поправь там, где нужно. Главное, за запятыми присмотри, чтобы они, проклятые, на своих местах стояли. Сумеешь?

— Сумею! Иван Егорович, а может быть… стихами изложить?

— Стихами?!

Иван Егорович посмотрел на своих товарищей. Белесый в штатском пожал плечами. Старичок в железных очках, усмехнувшись, не без ехидства спросил:

— Как Пушкин Александр Сергеевич, сможете? — И не своим, торжественным, сдавленным голосом стал читать наизусть: — Горит восток зарею новой. Уж по равнине, по холмам… — Запнувшись, оборвал чтение и обычным голосом сказал: — В таком вот духе бы, а?

— В таком духе не смогу, — честно признался Игорь.

— В любом духе пиши, но понятно и просто! — сказал Иван Егорович и распорядился: — Отведи его, Федор Федорович, в отдельную комнату, дай карандаш, бумагу, пусть потрудится для народа под твоим присмотром. А мы с товарищем Жеребкиным пока помозгуем насчет учета военного имущества.

Старичок в железных очках кивнул:

— Идемте, молодой человек.

Он провел Игоря в такую же казенного вида комнату, только поменьше и с выбитым стеклом.

— Тут он себя порешил, — шепотом сказал старичок в очках Игорю, имея в виду застрелившегося коменданта города. Он поднял валявшийся на полу поясной портрет генерала Эрдели в золоченой раме, скептически посмотрел на чернобрового красавчика кавалериста, щелкнул его по носу с гордой горбинкой и, аккуратно прислонив портрет к стене, добавил: — Рама хорошая. Пригодится… Располагайтесь, молодой человек! Тут на столе все есть, что вам нужно.