Из рода Караевых

Патрульные вошли в ее спальню. Григорий Иванович лежал на кровати, задрав к потолку аккуратно подстриженную седую бороденку, дышал трудно, с хрипом. Пальто, ботинки и калоши Игорь и Елена Ивановна с него сняли, когда укладывали на кровать; костюм — тоже новый, со слежавшимися складками — оставили, только ворот рубашки Елена Ивановна расстегнула, чтобы облегчить дыхание.

— Это кто? — резко спросил Балкович. В глазах его вспыхнул огонек.

Игорь подумал: «Если сейчас начнет стонать Забейворота, мы пропали».

Елена Ивановна сказала, приложив пальцы к вискам:

— Ой, у нас такая неприятность, господа! Ночью, когда поднялась стрельба, к нам прибежал владелец дома Григорий Иванович Кувшинов. Наверное, он очень испугался… и вот с ним произошел удар. Срочно нужен врач. Сын как раз собирался идти, когда вы постучали.

Бровастый марковец усмехнулся, бросил насмешливо:

— Нервный какой старичок.

Григорий Иванович застонал и открыл глаза. Взгляд его, как с ужасом заметил Игорь, стал осмысленно-злобным. Домовладелец заерзал, задвигался, забормотал:

— Буль… буль… буль!..

Елена Ивановна, белая, как наволочка подушки, по которой беспомощно металась голова Григория Ивановича, тихо сказала:

— Язык отнялся! Ужасное несчастье!.. Лежите спокойно, Григорий Иванович! — прибавила она властно, обращаясь к домовладельцу. — Вам нужен полный покой. Скоро придет врач.

Григорий Иванович затих.

Брезгливо косясь на его ноги в рваных носках, рослый марковец пошутил галантно:

— Очень сожалеем, мадам, что из-за нас у вас такие хлопоты. Знали бы — стреляли потише. Идемте, Балкович!

Игорь искоса взглянул на мать, и, наверное, в этом взгляде было столько подозрительной радости, что бдительно наблюдавший за ним Балкович тотчас же сказал:

— Мы еще не все комнаты осмотрели!

— Пожалуйста, смотрите! — Елена Ивановна невозмутимо пожала плечами.

Патрульные вышли в столовую, Елена Ивановна взялась за ручку двери в комнату Игоря, где тихо лежал раненый «большевистский повстанец» и, улыбаясь, сказала:

— Я перенесла сюда ночью мою спальню. И там еще не убрано. Поверьте, господа: там никого нет!

Балкович решительно поправил ремень винтовки.

— Пропустите!

— Vous ^etes mal 'elev'e[3], молодой человек! — выпрямившись во весь свой прекрасный рост, произнесла Елена Ивановна.

Смутившись, рослый унтер-офицер командирски тронул кадета за рукав шинели:

— Пошли, вольноопределяющийся Балкович!

Вместе с марковцами Игорь вышел на крыльцо. Утро было ясное, чистое. Ни облачка в синем, по-весеннему влажном небе. По крыше дома Григория Ивановича, томно стеная, танцующей походкой семенил перед беленькой голубкой ярко-сизый крупный голубь.

Бровастый марковец достал папиросу из самодельного деревянного портсигара, с лирическим вздохом, глядя на танцующего голубя, произнес:

— Ухаживает, подлец!

Кадет грубо выругался, снял с ремня винтовку и прицелился в беленькую голубку. Однако выстрела не последовало, потому что бровастый мгновенно вырвал у Балковича винтовку.

— Ты что, с ума сошел? Разве можно голубок бить?!

И с этими словами, почти не целясь, навскидку, выстрелил сам. Сизый щеголь комком окровавленных перьев тяжело рухнул на землю.

Беленькая голубка вспорхнула и улетела. Меткий стрелок отдал кадету его винтовку, вынул из кармана спичечный коробок, чиркнул спичку.

— Старичок, которого кондрашка хватил, в этом доме живет? — деловито спросил он у Игоря, заслонив ладонью огонек и раскуривая папироску.

Игорь автоматически ответил:

— В этом!

— Один?

— Один!

— То-то мы стучали-стучали, никто не отворял!..

Патрульные пошли по палисаднику к калитке.

— Одну минуточку! — окликнул их Игорь.

Марковцы остановились, обернулись.

— Скажите, пожалуйста, как поживает Гриша Чистов?

Кадет не ответил. Его напарник, удивленно подняв толстые брови-гусеницы, посмотрел на Игоря, потом сказал небрежно:

— Вольноопределяющийся Чистов убит.

…Когда Игорь вернулся в дом, Елена Ивановна сидела в столовой за столом, положив голову на руки. Плечи ее вздрагивали. Игорь бросился к матери. Бурно целуя материнские руки, волосы, плечи, он, плача и смеясь, повторял:

— Мама, ты самый замечательный человек на земле, самый, самый замечательный!

19. ДОКТОР ПОТАНИН

Доктор Потанин, главный врач тылового госпиталя, чудовищно толстый пятидесятилетний мужчина, старый холостяк с рыжеватой холеной бородкой, принял Игоря в своем маленьком, пропахшем йодоформом кабинете.

Прочитав короткое письмо Елены Ивановны, он нахмурился, погладил себя по коротко остриженной сивой щетинке круглой головы и пророкотал львиным басом:

— Что там у вас стряслось?

— Мама просила передать, что она вам все сама расскажет!

— Тайны мадридского двора! — проворчал толстяк. Однако тотчас же поднялся из-за стола. Белоснежный халат не доставал ему до колен, позволяя видеть слоновьи ноги в синих офицерских шароварах с красным кантом, в шевровых щегольских сапогах с парадными шпорами. Он подошел к двери в коридор, открыл ее, громово рявкнул: — Сестра!