Из сборника 'Человек из Девона'

- У вас здорово поранена щека, - пробормотал Суизин. Спутанная, мокрая от крови борода венгра вызывала у него отвращение.

Тот потрогал щеку, посмотрел на пальцы, испачканные кровью, и с равнодушным видом приложил клок бороды к ране.

- Фу! - сказал Суизин. - Вот возьмите платок.

- Благодарю! - сказал венгр, поклонившись. - Я не смел и подумать об этом. Тысяча благодарностей!

- Да берите же! - проворчал Суизин. Почему-то сейчас это казалось ему самым важным. Он сунул платок венгру и почувствовал боль в руке. "Ну вот! подумал он. - Наверное, растянул сухожилие".

Венгр продолжал что-то бормотать, не обращая внимания на прохожих:

- Свиньи! Как вы их расшвыряли! Двум или трем мы, кажется, проломили головы. Трусливые свиньи!

- Послушайте, - сказал вдруг Суизин, - как мне добраться до "Золотых Альп"?

- Как, разве вы не зайдете ко мне выпить вина? - сказал венгр.

Опустив глаза, Суизин про себя решил: "И не подумаю".

- А! - произнес венгр с достоинством. - Значит, вы отвергаете мою дружбу?

"Гордый малый, хоть и нищий!" - подумал Суизин и, заикаясь, нерешительно начал:

- Конечно, если вы так ставите вопрос...

Венгр поклонился и пробормотал:

- Простите меня!

Не успели они пройти и десяти шагов, как их остановил безбородый юноша с впалыми щеками.

- Ради Христа, помогите мне, господа! - сказал он.

- Ты немец? - спросил Болешске.

- Да, - ответил юноша.

- Так подыхай же!

- Господин, посмотри на меня! - И, распахнув пальто, юноша показал голое тело, туго перетянутое ремнем.

Суизин снова почувствовал желание бежать. Его не покидало ужасное чувство, что он слишком близко соприкоснулся с тем, с чем не подобает иметь дела истинному джентльмену.

- Брат, пойдем с нами! - перекрестившись, сказал венгр юноше.

Суизин недоверчиво покосился на своих спутников, но пошел за ними. Почти в полной темноте, ощупью они поднялись по лестнице и очутились в большой комнате, освещенной лунным светом, проникавшим через окно. Тускло горела лампа. В комнате стоял запах спирта и табака, смешанный с легким ароматом роз. В одном углу лежала кипа газет, в другом - стояли цимбалы. На стене висели старинные пистолеты и янтарные четки. Мебель в комнате была аккуратно расставлена, но всюду лежала пыль. Около камина стоял стол, заваленный объедками. Потолок, пол и стены были из темного дерева. Но, несмотря на случайно подобранную мебель, в обстановке все же было некоторое изящество. Венгр достал из буфета бутылку, наполнил стаканы и предложил один из них Суизину. "Если б знать, где упасть, да уж ладно, была не была!" подумал он и медленно поднес стакан к губам. Вино было густое, приторно сладкое, но букет хорош.

- Ваше здоровье, братья! - сказал венгр, вновь наполняя стаканы.

Юноша не заставил себя ждать и опрокинул стакан. Суизин последовал его примеру; теперь ему стало жаль беднягу.

- Зайдите завтра, - сказал он. - Я дам вам пару рубашек.

Но, когда юноша ушел, Суизин с облегчением вспомнил, что забыл дать ему свой адрес.

"Так лучше, - подумал он. - Конечно, это какой-нибудь мошенник".

- Что вы ему сказали? - спросил он у венгра.

- Я сказал ему, - ответил венгр: - "Ты сыт и выпил вина, а теперь ты мой враг".

- Верно! Совершенно верно! Нищие - враги каждого из нас, - сказал Суизин.

- Вы не поняли меня, - вежливо возразил венгр. - Пока он был просто нищим и голодным... Мне ведь тоже приходилось просить милостыню. (Суизин подумал: "Бог мой! Это становится невыносимым"). Но теперь, когда я его накормил, что он такое? Обыкновенный немецкий пес. Я не позволю ни одной австрийской собаке осквернить мое жилище!

Суизин заметил, что у Болешске при этом почему-то охрип голос и неприятно раздулись ноздри. А тот продолжал:

- Я изгнанник. Весь мой род в изгнании. А все из-за них, из-за этих проклятых псов!

Суизин поспешно согласился с ним. В это время в комнату кто-то заглянул.

- Рози! - крикнул венгр.

Вошла молодая девушка. Она была невысокого роста, хорошо сложена, кругленькая, с толстой косой. Широко поставленными блестящими серыми глазами она поглядывала то на одного, то на другого и улыбалась, показывая ровные белые зубы. Лицо у нее было тоже круглое, брови слегка приподняты, скулы широкие, на щеках играл нежный румянец, похожий на цвет дикой розы. Увидев кровь, девушка испуганно приложила руку к щеке и позвала: "Маргит!" Вошла еще одна девушка, постарше и повыше ростом. У нее были красивые руки, большие глаза и прелестный рот, а нос "утиный", как после называл его Суизин, вспоминая Маргит. Нежно воркуя, девушки занялись раной своего отца. Суизин повернулся к ним спиной. У него болела рука.

"Вот что бывает, когда суешься, куда не следует, - мрачно размышлял он. - Так недолго и шею сломать!" И вдруг он ощутил в своей руке чью-то мягкую ладонь, и глаза его встретились с глазами девушки - в них было восхищение, смешанное с робостью. Но кто-то позвал: "Рози!" - дверь хлопнула; Суизин, взволнованный ощущением неясной тревоги, опять остался наедине с венгром.

- Вашу дочь зовут Розой? - спросил он. - У нас в Англии тоже есть такое имя. Роза - это цветок.