Из серии «Зеркала». Книга I. «Лишние люди» (ред. 2)

– И что ты тут делаешь, парень? – присев на ступеньки рядом с мальчишкой лет шести, спросил он. – Меня зовут Джимми, а тебя?

– Гарди.

– Хорошо, Гарди, где ты живешь?

Мальчик показал на квартиру напротив.

– Ты один?

– Мама не разрешает разговаривать с незнакомцами, – запоздало вспомнил мальчуган.

– Но мы-то с тобой уже знакомы, – шутливо заметил Джимми. – Что ты здесь делаешь?

– Мама ушла на работу, а няня не пришла, и я голоден, – бесхитростно признался Гарди. – Я пошел в магазин, у меня есть деньги, но устал.

4

Открыв дверь, Сонни Арбакен застала неожиданную для нее картину: в воздухе пахло омлетом, ее сын сидел на стуле и запивал молоком печенье, поддергивая ногой в такт музыке, а за ее фамильным фортепьяно в центре комнаты сидел незнакомый молодой человек, напивая какую-то веселую детскую песенку.

– Что здесь происходит? – только и смогла выдавить из себя она.

Музыка оборвалась, и незнакомец медленно вышел из-за инструмента.

– Здравствуйте, меня зовут Джимми Стивенсон, я ваш сосед. Вернее, я живу напротив у мистера Ларка, – стараясь говорить медленно и четко, объяснил Джимми. – Я нашел Гарди на лестничной площадке, он проголодался и пошел в магазин, но я решил, что лучше мы поедим дома. Гарди сказал, что няня готовила ему на завтрак омлет и молоко, так что я не придумал ничего лучше. Извините, если что не так, мэм.

Сонни Арбакен подбежала к сыну, обхватила его за голову, заглянула в глаза, прижала к себе. Затем, взяв Гарди на руки, несмотря на его протесты, ушла в другую комнату, по пути проверив сейф и драгоценности. Джимми спокойно ждал, когда волнение мамаши уляжется. Он был уверен в себе, так как не подходил близко к чему-либо, кроме кухни и фортепьяно.

– Я воспользовался вашим инструментом, извините, но Гарди скучал, да и я, по правде, тоже, но не рискнул оставить его одного, – решил, наконец, напомнить он о своем присутствии. – Если все в порядке, я пойду? До свидания, мэм. Пока, Гарди.

– Спасибо, – адресовала Сонни Арбакен свою благодарность уже закрытой двери.

После ужина она зашла к соседу, чтобы поблагодарить того лично, а заодно и проверить, правду ли сказал мальчишка. В доме все было цело, но кто знает. Может быть, тот просто не успел ничего взять или проверял обстановку. Дверь открыл Ларк.

– Джимми? Конечно, я сейчас позову его.

У Сонни отлегло от сердца.

– Спасибо, что воспитали такого замечательного сына, – споткнувшись, смутилась она.

– Не за что, но он скорее мой племянник. Еще бокальчик?

– Нет, я пойду. Гарди один не ложится спать. Пусть Джимми заходит к нам, если захочет поиграть, все равно инструментом никто не пользуется. Это больше память о бабушке.

Джимми довольно улыбнулся, соглашаясь воспользоваться приглашением. Он любил музыку и жалел, что в один прекрасный день они продали мамино пианино, хотя долго возили его с собой, оставляли на складе временного хранения.

– Мать научила?

Ларк не любил задавать глупых вопросов типа «умеешь ли ты играть?».

– Да, еще флейта, гитара и немного орган, но я быстро бросил. Надо было каждые выходные ходить на службы, а мне это как-то не очень подходило.

– Не любишь святош? – кивнул Ларк. – В этом мы похожи. Может, мне и вправду тебя усыновить?

– Как скажите. Лучше подарите мне гитару.

5

Ларку все больше и больше нравился этот парень, напоминавший его самого в молодости: такой же ловкий, обходительный, острый на язык, из породы охотников, не слюнтяев; девушки любили его за наглость и легкую раскованность, не демонстративную, навязчивую, как у придурков, а в самый раз.

Джимми, в свою очередь, тоже было легко угодить другу отца. Он хорошо знал такие характеры: завсегдатаи баров, холостяки, деляги днем и романтики ночью, к таким легко было подобрать ключик, если дело не касалось их личной свободы и карьеры. К тому же Ларк обладал нужной долей риска и действительно мог бы взять его к себе по доброте душевной; хотя играть на струнах человека, приютившего тебя в трудный час, было не совсем честно, но с совестью Джимми мог договориться. Да совесть и молчала.

Он не собирался мешать Ларку жить, не претендовал на его деньги, наоборот, возможно, заполнил бы утреннюю пустоту жизни адвоката, когда степенные люди садятся за стол, разговаривают с женой, детьми, и все довольны. Джон мог давать Ларку денег на его содержание; вполне достойная замена отца, если не задумываться.

«Не теряй себя», – сказала ему мисс Свон на прощание, и Джимми не собирался. Он решил, что в любом случае не вернется в приют. Всегда можно было взять денег у Ларка – он уже знал почти все его тайники – и уехать, куда глаза глядят, в другой купол, может быть, на поверхность, но не сразу, там слишком заметно. Места в мире было достаточно, и Джимми намеривался застолбить за собой маленький кусочек своего.

Маленький кусочек, не связанный чужой волей.

А образование? Что же, он обойдется и без образования. Правда, тогда придется распрощаться с мечтой о космосе, но у него останется море. Туда он мог устроиться и так, навыков хватало, спасибо Ли.

6