Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью

— Уж очень извилисты.

— А разве у тебя, Курсант, все складывается ладно? Ты, кажется, и в плену побывал?

— Побывал.

— Знаю, знаю. Зинаида тебя спасла. Так?

— Так.

— Твое счастье. Женщина тебя спасла. Не дошел ты до Рославля. Не знаешь, что такое рославльский концлагерь. Я оттуда многих вызволил. Окажись там ты, может, и встретились бы. На построении. Или в кабинете коменданта лагеря.

— Я там не оказался. Не дошел.

— Да. К счастью. Иногда за колючей проволокой люди сильно изменяются. Порой буквально перерождаются.

— Из плена можно бежать.

— Можно. Но ты ведь не бежал.

— Я не мог. Не было случая. Потом не стало сил.

— Вот-вот. Там, за колючкой, человек медленно, постепенно становится другим. Вначале доходягой. Потом меняется психика. И вот из этих, других, формируются различные подразделения. Вспомогательная полиция. Самоохрана. Зондеркоманды. Казачьи сотни. И, в том числе, абвергруппы для «Черного тумана». Ну, а мою историю я тебе уже рассказал. Что касается Юнкерна, то он имеет какую-то задачу на аэродроме в Шайковке. Какую именно, сказать не могу. Каждая группа имеет свою задачу и действует автономно. Знаю, что туда, на аэродром на днях перебазировались бомбардировщики дальнего действия Ил-4. Полк или даже дивизия. Скорее всего, цель группы Юнкерна — они. Нашей задачей было тоже ведение наблюдения за аэродромом. Но — никаких радикальных задач мы не имели, никаких диверсий или чего-то подобного. Мы занимались только разведкой.

Две недели разведгруппа Радовского бродила по окрестным лесам, пытаясь подойти к Шайковке и аэродрому, на котором базировались самолеты 1-й Воздушной армии. Задачей было определить количество и типы самолетов, интенсивность полетов, расположение резервуаров горюче-смазочных материалов и казарм летчиков.

Во время высадки исчез радист вместе с передатчиком и комплектом запасных батарей. Поиски результата не дали. Недалеко лежало огромное болото. Именно туда сносило ветром парашюты. Радист покидал самолет последним, почти над болотом. Прыгали с немецкими парашютами, основным достоинством которых было то, что можно не бояться небольших высот. А недостатком, что во время снижения не регулировалась скорость спуска и место приземления. Более того, при его использовании все снаряжение и даже оружие приземлялось отдельно, в специальном контейнере. Именно такой контейнер нашел однажды возле Зайцевой горы Воронцов.

Во время десантирования группы Радовского исчез не только радист, но и парашют с контейнером. Ни парашюта, ни других следов его приземления не нашли. Не слышно было ни стрельбы, ни погони. Тихая октябрьская ночь будто поглотила радиста.

Но потеря радиопередатчика не означала провала операции. Радовский принял решение подойти к аэродрому двумя группами, в течение десяти дней провести наблюдение, затем встретиться в заданном районе, свести данные, размножить их для каждого разведчика, после чего парами возвращаться назад, через линию фронта под видом красноармейцев, выписанных из госпиталей. Для подтверждения полной достоверности госпитальной легенды каждому за месяц до проведения операции на мягких тканях в лазарете хирург сделал надрезы и наложил швы. Радовский и радист избежали операции, потому что накануне при переходе линии фронта получили осколочные ранения и попали в полевой лазарет.

Первую группу повел он сам. Вторую — подпоручик Сайков, бывший младший лейтенант и командир стрелкового взвода. Как и многих других, Радовский вытащил его из рославльского концлагеря. В первое время Сайков усиленно занимался в школе подготовки диверсантов, затем успешно прошел специальное обучение по курсу «Методы наблюдения и сбора разведданных». Радовский считал его одним из лучших курсантов. Но после одной из операций Сайков заметно затосковал. Ходили на Варшавское шоссе в район Юхнова. Неделю наблюдали за дорогой и передвижением войск. Жили на лесном хуторе в доме лесника. Сайков сошелся с его дочерью.

Спустя десять дней Радовский пришел на опушку леса, где должна была произойти встреча с группой Сайкова. Но их встретили автоматчики из Смерша. Радовский первым открыл огонь из ППШ. На всякий случай, выходя к месту сбора, он изменил маршрут движения. К одинокой сосне с сухой верхушкой они вышли не вдоль опушки, как условились вначале, а со стороны леса, оврагом. Вот туда, в заросший молодым липником и бересклетом овраг они и бросились, когда услышали крики смершевцев и первые выстрелы. Тут же заработал ручной пулемет, и трое разведчиков, кто замертво, кто с перебитой ногой, упали на землю. А он, кувыркаясь по склону оврага, бросая тело из стороны в сторону, уходил от пуль, от треска кустарника под ногами бегущих от опушки смершевцев. Стреляли по ногам. Старались захватить живыми.