Из Шумера с любовью!

В комнате меня ожидал большой тюк, уложенный на кровать. Я осмотрела полученное добро. Плетёная из травы толстая циновка-матрас, две льняные простыни, шерстяное одеяло, плотный валик под шею и глиняная чашка в виде пиалы. Специальной школьной формы, видимо, не предусматривалось. Не так всё плохо, а то я думала, что придётся спать на голой кровати. Выбросила в коридор остатки вещей наставника, принесла воды, подмела пол, протерла стены от пыли и паутины, благо комнатка маленькая, дважды вымыла пол. Расстелив, наконец, выданные постельные принадлежности, я с огромным облегчением улеглась. День был на редкость суматошный и полон впечатлений. Уснула мгновенно.

Письмо.

На следующее утро сильный удар гонга обозначил моё повторное вступление в школьную жизнь. Завтрак (две лепёшки из полбы, кружка молока и горсть фиников) не произвёл на меня сильного впечатления. В алтарном зале я вместе со всеми пропела положенные гимны Ану и Инанне. И вот наша неполная дюжина уже в классной комнате. Большое помещение, разгороженное на две неравные части ширмой из тростника. В меньшей стоял большой чан с глиной для изготовления свежих табличек. Там сидел помощник учителя, их изготавливающий. Там же хранились исписанные учениками, можно сказать, их контрольные работы и образцы для письма. В большей части класса на полу лежали небольшие, но толстые циновки. И одна большая, ещё более толстая, с низким столиком перед ней. Место для учителя, как понимаю. Школяры продолжали заполнять класс. Помимо самого учителя, в углу возле двери сидел надзиратель, главной задачей которого, судя по всему, являлось следить за поведением и прилежанием присутствующих. Заодно и вознаграждать по заслугам, на что явно намекал пучок розог у него за поясом и рядом на полу. Видно, не всегда хватало. Глядя на этого дядьку, слова главного наставника приобрели особую яркость. Парт, разумеется, не было, ученики сидели на циновках, перед каждой стоял маленький столик, скорее поднос, который можно было класть и на колени.

Вошедшие школяры расселись лицом к двери. Учитель, сидящий чуть слева, чтоб не загораживать свет, дал команду приготовиться к уроку. Внимательно наблюдая за ребятишками, тоже начала готовиться. Взяла из чаши кусок мокрой глины, размазала её тонким слоем по квадратной форме из уже обожжённой глины, разгладила деревянной линейкой и получила табличку для письма. Вытерла руки, взяла деревянную палочку с заострённым концом. Урок письма начался.

Сначала учитель с помощником проверили, правильно ли мы изготовили свои «тетрадки» для письма. Затем принесли большую глиняную панель, на которой уже давно были прорисованы знаки. Объяснив их значение, велел повторить. Попыталась. Если вы думаете, что мне было легко, то вы ошиблись. Когда-нибудь пытались писать стихи на песке? Здесь было гораздо труднее. На мягкой глине невозможно вывести чёткие линии, поэтому они получались треугольные и клинышками. Бумаги в этом времени и месте не было. Вообще. Вот поэтому шумеры и придумали эту клинопись. Что касается школы, то неверные или ненужные записи стирались и после уроков глина возвращалась в чан. Лучшие работы и нужные таблички обжигались на огне, становясь твёрдыми как камень, и сохранялись для других поколений школяров. Каждый последующий день, как выяснилось, начинался с урока письма и усвоения знаков, которых в шумерском языке было ровно 8 гласных и 19 согласных. Примерно. Мне было трудно ещё, по отношению своих одноклассниках, потому что дома меня учили языку эмесаль, то есть женский язык. А он отличался от мужского довольно серьезно. При школах составлялись большие тематические списки этих знаков и их модификаций. Нужно было не только уметь правильно их писать, но и знать наизусть все их значения. С учётом того, что уже 9 из них мои одноклассники выучили, на мои неокрепшие плечи легла двойная нагрузка. Причём тот факт, что я опоздала на занятия не по своей воле, учителем в расчёт не принимался. Вторым утренним уроком была арифметика. Здесь мне было легче, нужно было только запомнить начертание цифр и привыкнуть к шестеричной системе.

После обеда начинались устные уроки. Для нас, малышей, это были богословие, ботаника, зоология и география. Не могла даже предположить, что будет так интересно учиться писать и учить предметы, которые в своей школе недолюбливала! Вспомнились и университетские лекции по истории Древнего мира.