Из смерти в жизнь

Романы «Первые и последние люди», «Создатель звезд» и «Из смерти в жизнь» написаны уникальной поэтической прозой. Читатель наслаждается сотнями идей, которые с тех пор укоренились в ткани современной научной фантастики, и отточенностью формулировок. Неудивительно, что этой книгой вдохновлялись молодые американские и британские фантасты, такие как Роберт Хайнлайн, Артур Кларк, Брайан Олдисс, Джеймс Блиш и многие другие. Правда, кому-то может показаться, что сегодня эти тексты читаются не столь захватывающе, как, например, романы означенных авторов, поэтому читатель должен быть готов к несколько монотонным, путь и поэтическим, строкам хроники далекого будущего, и тем не менее знакомство с ними обязательно для каждого поклонника фантастической литературы.

Создатели «Энциклопедии научной фантастики» Питер Николс и Джон Клют считают, что книга Стэплдона была абсолютно уникальна в своем жанре. Впрочем, Стэплдон наверняка опирался на работы некоторых своих предшественников. Одной из таких работ критик и историк фантастики Сэм Московиц считает последнюю книгу Эдгара Аллана По «Эврика. Поэма в прозе (Опыт о вещественной и духовной Вселенной)». Это околонаучное, философское и мистическое произведение часто воспринимается как безумная какофония и свидетельство окончательного погружения великого автора в алкогольный делирий. Чтение этого текста требует интенсивной работы, концентрации и является чем угодно, только не развлечением.

Сочинение По начинается с тщательно разработанного отказа от эмпирической науки в пользу «инстинктивного» или «интуитивного» рассуждения, чем-то напоминающего квакерскую концепцию о непосредственном внутреннем откровении. Автор утверждает, что Вселенная – суть Бог, и каждое живое существо, соответственно, – его часть. Согласно концепции По, по мере того как Вселенная сжимается, все разнообразные существа на миллиардах миров постепенно утрачивают индивидуальное сознание и достигают более совершенного состояния – в рамках общего и универсального космического сознания. Все это становится общей идеей более поздних романов Стэплдона, таких как «Создатель звезд», «Из смерти в жизнь».

Возможно, на сочинения Стэплдона повлияли еще два романа – «Дом в порубежье» (1908) Уильяма Хоупа Ходжсона, которым восхищался «отец литературы ужаса» Говард Филипс Лавкрафт, и «Амфибии» (1924) С. Фаулера Райта. Первый из этих авторов говорит о Вселенной, состоящей из разумных космических объектов, его роман перекликается с текстами Стэплдона, особенно напоминает «Создателя звезд». В романе Райта (с которым Стэплдон был знаком лично) рассказывается о гуманоидных существах, которые поднялись по лестницы эволюции на ступеньку выше людей.

И разумеется, нельзя исключать влияние идей футурологического эссе генетика, биолога и популяризатора науки Джона Холдейна «Страшный суд: взгляд ученого на будущее человечества» (1927). Здесь в очень краткой, почти синоптической форме излагается хронология грядущих сорока миллионов лет. Присутствует множество штрихов, которые перекликаются с романом «Последние и первые люди»: тут и покорение космического пространства, и успешные экспедиции к Марсу и Венере, и стремительная эволюция человечества, и его адаптация к неблагоприятным внеземным условиям, и развитие телепатической связи, и создание новых биологических видов. В эссе Холдейна присутствует разрушение Луны, осколки которой образуют вокруг Земли кольцо, как у Сатурна. Наконец, нам предлагается заселить планету Юпитер; здесь образуется человеческая раса коренастых коротышек – обладателей огромной физической силы. Предпринимаются попытки колонизации внешних планет. Автор предполагает, что в течение двухсот пятидесяти миллионов лет Солнечная система перейдет в такую область Вселенной, где звезды намного плотнее, больше пригодных для жизни планет, а люди смогут позволять себе путешествия длиной в сто тысяч лет.

Позитивные отзывы о первом романе определили направление дальнейшей жизни Стэплдона. Он станет писателем на полную ставку и лектором на полставки. Стэплдон стал сокращать лекции и занятия, чтобы оставлять достаточно времени для написания книг. Это означало, что он будет находиться в доме и путаться под ногами жены еще больше, чем прежде. Однако у Агнес было множество собственных интересов, включая выходы в свет, жизнь школ и местные мероприятия. Стэплдон использовал ее в качестве рупора своих идей, а ее помощь в редактировании рукописей помогла супругам достичь отточенной ясности отношений. Отчасти это было связано с проверкой орфографии, которая, по словам Агнес, не была сильной стороной ее мужа.

Прекрасное чувство юмора Олафа помогло их отношениям. Он любил добродушные шутки и при каждом удобном случае проникался духом веселья. Его крепкое здоровье, несомненно, способствовало спокойному нраву. При всей своей непринужденной небрежности, однако, он был чрезвычайно систематичен почти во всем, что делал, его нельзя было назвать рассеянным профессором.