Из смерти в жизнь… От Кабула до Цхинвала

Мины, как потом выяснили, были американские, противопехотные. У них ещё название: «подберёзовик». Они по форме действительно гриб напоминают. Потом боец, который за нами пришёл, при отходе взял прутик (сказался опыт, ведь в Чечне он был сапёром) и начал траву перед собой раздвигать. И ещё одну мину сковырнул, но она не взорвалась.

Третьего нашего бойца почти не задело, только руки и лицо чуть-чуть осколками посекло. Он внизу сидит, нас прикрывает. Палыч на одной целой ноге в кусты отпрыгнул. Он меня ведь до этого перетянул своим жгутом, поэтому я достал свой и ему бросил. И ещё перевязочный пакет вдогонку.

Мы запустили ракету, я по радио с командиром группы связался. Боль, конечно, она и есть боль, но голова была ясная. Пролежали мы так час. Наши ведь знали только примерное направление, куда мы пошли. Расстояние по прямой вроде небольшое, метров пятьсот всего, но уж очень густой лес, найти нас было не просто.

Искали двумя группами. А когда одна на нас вышла, они потом ещё долго стояли и соображали, как к нам подойти: думали, что мы вообще на минном поле лежим.

Кроме того, мы могли ожидать и того, что вот-вот с блок-поста придут грузины нас добить, ведь до них было всего метров сто. Я уж и гранату по их душу приготовил.

Тут сверху приходит команда: при появлении грузин стрелять на поражение из бесшумного оружия. Я ствол в руки взял и думаю: «Хоть парочку напоследок с собой прихвачу…». Ведь лежал-то я на открытом месте, кусты начинались чуть в стороне.

Третий боец наш, который ниже лежал, потом рассказывал: «Слышу какой-то шорох!.. Прицелился, палец на спусковом крючке держу и жду. Смотрю: среди деревьев вроде наша форма мелькает. Дай, думаю, крикну на всякий случай. И крикнул глупость какую-то типа: «Стой, три!». Так делают, когда посты проверяют. Снизу голос прапорщика, я его сразу и не узнал: «Иваныч, не стреляй, это мы!». Оказывается, они спустились совсем близко от нас, но нас не увидели. Дошли почти до блок-поста, потом повернули обратно, стали подниматься и наткнулись на нас. Их было двое — прапорщик и боец, самый здоровый у нас. Стоят метрах в пяти от меня и обсуждают, как им ко мне подойти. Говорю: «Да вот мои следы, по ним и идите!». Подошли, промедол (шприц-тюбик для экстренного обезболивания. — Ред.) мне вкололи. И тут мне стало так хорошо!.. Ведь целый час я лежал без промедола. Он, по инструкции, только у командира группы и его заместителя должен храниться, чтобы несознательные бойцы не употребили его не по назначению.

По рации уже вызвали вертушку. Прапорщик меня взвалил на себя. И тут у него вдруг спину прихватило!.. Человеку ведь больше тридцати лет, он уже неделю на выходе отпахал с рюкзаком. Тогда решили, что он останется нас прикрывать, а дальше нас двоих по очереди вытащил Тёма, который с прапорщиком пришёл. Он меня сначала подтащит, затем положит, за Палычем сбегает, его подтащит… Перед Тёмой был крутой подъём, а потом начиналась полянка, куда вертолёт должен был сесть. Только дотащил он нас — опять шорох! Подумали, что грузины лезут. Оружие приготовили. Но получилось, что чуть своих опять не постреляли. Оказывается, это вторая наша группа мимо проходила. Они третьего нашего раненого взяли и с ним спустились к нашему блок-посту.

Когда появилась вертушка, со времени подрыва прошло уже два часа. Спасибо командиру вертолётного полка, он ведь без приказа её поднял. Кстати, сначала вертушку вообще не хотели посылать. Но командир нашей роты сбегал к вертолётчикам и доложил прямо их командиру. Тот, как только узнал, что за ситуация, сразу вертушку и поднял. Конечно, запрос официальный они сделали. Но разрешение пришло только через полчаса. Если бы я ещё и эти полчаса провалялся, то неизвестно, чтобы со мной было вообще. Врачи сказали, что я потерял два с половиной литра крови. А у человека их всего пять в организме, и потеря трёх литров считается критической.

В вертушке был наш начмед. Он нас уже как следует перебинтовал, жгуты на узлы завязал, капельницы поставил. До вертушки я был в сознании. Но как только меня начали поднимать, я как провалился куда-то… Очнулся, когда уже летели.

Сначала мы оказались в Цхинвале. Нас перегрузили на другую вертушку и отправили в госпиталь в Моздок. Там нас с Палычем и прооперировали. Спасибо докторам, которые меня лечили. Анестезиолог, который ко мне в реанимацию заходил, и домой мне дал по телефону позвонить, и необходимые вещи принёс — щётку зубную, пасту… А хирургам отдельное спасибо — оказались настоящими мастерами своего дела! Полгода я по госпиталям разным лечился, но сейчас дело идёт на поправку. Протез мне хороший сделали, скоро буду нормально ходить.

Кстати, по пути в Моздок вертушка подхватила третьего нашего раненого, который на блок-посту оставался. В госпиталь его привезли… с гранатой в кармане!.. Только там её у него отобрали. Так что к встрече с грузинами он тоже подготовился.

Майор армейского спецназа Д.: