Из смерти в жизнь… Советские солдаты России

Пока я лежал в больнице, с подготовительного факультета меня отчислили. Вышел из больницы, а у меня прописки нет, работы нет… Делать после нескольких месяцев болезни ничего не могу. Да и вообще после армии душа у меня буквально рвалась на части. С одной стороны, я работал на заводе, стремился поступить на юридический факультет. Но одновременно я так рвался назад в Афганистан! Даже ездил в ЦК комсомола в Москву, пытался через них пробить отправку. Но получилось, что ничего не вышло ни с Афганистаном, ни с учёбой… И в какой-то момент я потерял смысл жизни. Однажды даже поднялся на шестнадцатый этаж дома, сел на край крыши, свесил ноги вниз. И страха никакого не было — оставалось только спрыгнуть. Но Господь и на этот раз меня спас, пришла мысль: «Как же так? Господь там меня столько раз спасал, а я хочу сам покончить с собой?!. Это же грех!». И тут я сразу пришёл в себя. Стало страшно, соскочил обратно. Но всё равно моя нервная система дала сбой. Я попал в клинику неврозов.

В клинике мне снится сон. (Сейчас, когда я вижу во сне Афганистан, то радуюсь. Сразу после Афгана у меня были крики по ночам, но не очень часто.) Во сне иду по Невскому проспекту и в районе канала Грибоедова вижу турфирму. Зашёл, а там объявление: поездка в Афганистан. Я: «Хочу поехать! Есть ещё места?!.». Отвечают: «Есть». Купил путёвку, сел в автобус, и мы поехали. Оказался в Термезе — и проснулся…

На следующий день — сон продолжается ровно с того места, где вчера закончился. Мы переехали границу и добрались до Пули-Хумри. Места знакомые. Тут я опять проснулся. Следующей ночью во сне доехал до Кундуза, потом Саланг проехали. И так через три дня снова я оказался в Кабуле. И так последовательно сон продолжался четырнадцать дней! В Кабуле я приехал в свою часть, встретил друзей, напросился на боевые. А на боевых мы попали в окружение! Всех перебили, я остался один… Тут меня будит сосед по палате — в шесть утра я стал кровать дёргать. Пошёл к врачу. Он успокоил меня: «Всё нормально, во сне ничего страшного не произойдёт».

Я соседу говорю: «Ты встань пораньше, посмотри за мной». Он встал в пять утра, соседи по палате тоже проснулись. И вовремя — я мечусь по кровати весь в поту, мокрый. Спрашивают: «Что там было?». Я: «Свалился вниз в пропасть, схватился за корень дерева. Подо мной метров триста. Выбросил рюкзак, выбросил винтовку. Тут душманы подошли, хотели пристрелить. Потом стали ногами по пальцам топтать, чтобы я сам упал. А когда стали сигаретами пальцы жечь, Толя (это сосед мой) меня разбудил».

В тот же день я вышел на улицу прогуляться. Зашёл в подворье Оптиной пустыни на набережной лейтенанта Шмидта, там тогда был детский каток. Но всё равно помолился: «Господи, помоги! Я боюсь!..». И решил этой ночью спать вообще не ложиться, так и просидел почти до утра с книгой. Читал-читал, чувствую — засыпаю. Положился на волю Божью и всё-таки лёг спать. А Толик спать не стал, так и сидел рядом со мной. Рассказывает: «Шесть утра — ты дышишь, полседьмого — ты дышишь. И решил тебя не будить». В семь толкает: «Витёк, ты живой?». Я: «Да всё нормально». Он: «Сон-то снился?». Я: «Не-ее-ет!..». Вскочил: «Толя, спасибо!». Пошёл к врачу: «Спасибо! Вы меня спасли!». До этого я рвался в Афганистан целый год. А тут успокоился, и болезнь моя тоже стала отступать. И вообще с этого момента жизнь моя стала меняться.

Я попытался восстановиться на подготовительном факультете. Но по правилам это было невозможно, поступать туда можно было только один раз. Но уже и проректор моими проблемами проникся, и в комитете комсомола меня поддержали. В результате меня восстановили. Но в группу исторического факультета. На юрфаке мест на подготовительном уже не было.

Я сдал выпускные экзамены на подготовительном и поступил на первый курс истфака. Но слова майора, что мне надо идти на юрфак, мне очень глубоко в душу запали. Я стал добиваться перевода на юрфак. Дошёл до ректора. Но попасть к нему на приём было практически невозможно. Тут ребята из профкома, с которыми я подружился, говорят: «Мы отвлечём секретаря, а ты зайдёшь к кабинет». Конечно, это была авантюра. Но так и сделали: секретарша куда-то отошла, а я вошёл в кабинет. А там большое совещание! Сидят все проректоры, деканы факультетов, замдеканы.

Ректор спрашивает: «В чём дело? Что вы хотели?». — «Хочу перевестись на юрфак». — «Сейчас совещание, потом заходите». — «Да не смогу я потом зайти, меня к вам не пускают. Мне сейчас надо этот вопрос решить». — «Выйдите!». — «Не выйду! Я служил в Афганистане. Можно для меня небольшое исключение сделать? Хотя бы выслушайте меня». — «Ну, ладно. Раз не хотите выходить, рассказывайте». Рассказываю: поступил, долго болел, восстановился, но только на истфак. Хочу на юрфак. Ректор говорит: «Но у нас уже всё распределено, через несколько дней занятия начинаются. Так, замдеканы истфака и юрфака, идите на факультет, заберите его карточку и принесите мне. Я подпишу. Пусть его зачислят на юрфак «вечным студентом». А потом мы его стипендию с истфака переведём на юрфак».