Из собрания детективов «Радуги». Том 2

Вполне вероятно, что он захочет записать фразу насчет вопиющего невежества. Пусть записывает, пусть! Чем точнее будет донос, тем дольше хозяин будет грызть себе печень. Нет, это была замечательная идея — обвинить Марпиоли именно в пренебрежении речной тематикой в американской литературе! Бонетто не жалел больше о двадцати четырех бессонных часах, потраченных на подготовку ответного удара, простого и смертоносного. Он почувствовал, что весь вспотел. Торопливо налил в стакан пузырящейся минеральной воды, с наслаждением выпил ее до последней капли и продолжил чтение лекции.

16

Интересно, есть ли в Монферрато река? Стоя у витрины с охотничьими и рыболовными принадлежностями, Лелло вдруг понял, что почти ничего не знает об этом уголке Пьемонта. Там есть холмы. Вилла Массимо наверняка находится на холме. Но, вероятно, в Монферрато есть и низменности, и, кажется, там протекает река Танаро. А может быть, До-ра? Во всяком случае, на машине они до какой-нибудь недальней речки доберутся.

Два манекена в витрине улыбались друг другу безжизненной улыбкой. Правый был в черном костюме аквалангиста, с ластами и баллончиками за спиной. Левый — в зеленом плаще, резиновых сапогах до колен и с металлической удочкой в руке. В углу витрины к стене была прислонена целая связка удочек, а рядом лежали крючки, нейлоновая леска и маленькие разноцветные поплавки. Лелло никогда не увлекался рыбной ловлей, но из лекции американиста Бонетто понял, что это важное и нужное дело. Вот чего никак не хочет признать Массимо — подобные лекции открывают новые перспективы и новые горизонты, заставляют человека думать, экспериментировать — словом, духовно обогащают.

Да, но остается проблема, как варить рыбу, подумал Лелло, отойдя от витрины. Если это будут маленькие рыбки, которые можно жарить целиком, он вполне с этим делом справится. Слегка обвалять их в муке, бросить на сковородку с кипящим оливковым маслом, и блюдо готово. Но если поймаешь рыбину весом один, а то и три килограмма? Тогда придется ее потрошить, вынимать руками внутренности, а он крайне чувствителен — от одного вида крови может в обморок упасть.

Обо всем этом он поговорит с Массимо; верно, там найдется старая крестьянка, умеющая чистить рыбу. А уж потом он с помощью Массимо поджарит рыбу на углях и сам накроет на стол!

Тут он вспомнил, что в полдень съел всего лишь бутерброд с колбасой, сразу ощутил зверский голод и торопливо направился к ресторану с вывеской из кованого железа «Заступ».

17

В каждом движении и жесте Анны Карлы сквозила тихая радость. И она сама это знала. Туманное ощущение счастья и покоя заполняло ее всю, без остатка. Голос Витторио, который говорил о предстоящей поездке во Франкфурт, тоже был чистым — родниковая вода, налитая в хрустальный бокал.

— Неужели Франкфурт такой неприятный город? — спросила она, думая о проспекте Бельджо. Ей казалось, что не бывает неприятных городов, злых людей, войн, восстаний.

— До того неприятный, что никогда бы туда никто и не ездил, если бы не дела, — ответил Витторио.

Неужели все дела так отвратительны? — подумала Анна Карла. Ведь замечательные венецианские, тосканские и голландские художники сумели же передать красоту крестьян, едущих по делу из одного селения в другое, прелесть их лиц, рук, яркие краски товаров! Что плохого, неприятного, например, в чековой книжке? Или в совещании в холле франкфуртской гостиницы?

Все зависит от тебя самого, от того, как ты смотришь на вещи. Это проверено и доказано многими философами. Анна Карла решила перечитать историю философии. Такие книги, кажется, есть в их домашней библиотеке.

— Когда ты улетаешь во Франкфурт?

— Во вторник. И пробуду там три-четыре дня, — ответил Витторио.

Если у него есть девушка (Анне Карле понравилось, что она мысленно назвала так любовницу Витторио), он воспользуется этой возможностью, чтобы взять ее с собой. Вероятно, во всех поездках, кроме редких поездок с Фонтаной и с ней, Витторио заказывал для своей девушки одноместное купе либо место в самолете, но не рядом, а чуть сзади. Видно, эта возлюбленная дает Витторио то, что она, его жена, не может ему дать. Анна Карла не испытывала сейчас враждебности ни к Витторио, ни к этой девушке, Ни к Массимо, ни к Дзаваттаро, которые погрязли в зыбкой сети мелких интриг. Не испытывала к ним ничего, кроме щемящей жалости.

— Боюсь, что и завтра придется провести весь день с Фонтаной, — вздохнув, сказал Витторио. — Нам еще многое надо подготовить для совещания.

— Какая скучища!

— Тебе неприятно, Анна Карла? Ты хотела бы съездить со мной в Стрезу?

— Нет, просто я обещала Пуччи. Но я ей позвоню, что мы приедем в следующий уикенд. Кстати, завтра и я буду занята. Федерико свалил на меня свою американку.

— Ты привезешь ее обедать?

— Нет, прибегну к неизбежному ресторану на холмах.

Это была не ложь, а необходимые «поправки» к субботе. Вероятно, Витторио встретится со своей девушкой завтра, а во Франкфурт все-таки полетит один.

Так они сидели друг против друга, словно за шахматным столиком, и каждый осторожно передвигал свои фигуры.