Из современной английской новеллы

Гэвин поставил машину на Сэндиуэй-Кресепт, за квартал от Райдеров, так как перед их домом было уже полно машин. Он с превеликим удовольствием предпочел бы отправиться поужинать к Тонино с Малькольмом и Сью — макароны по-итальянски, пепероната и графинчик кьянти-кристина — словом, провести тихий, непритязательный вечерок, который воскресил бы в их памяти другие тихие, непритязательные вечера. Десять лет назад они постоянно ужинали вчетвером в траттории Тонино на Греческой улице, и филиал, который Тонино открыл в их предместье, ничем не отличался от старой траттории — вплоть до окантованных цветных фотографий на стенах.

— Входите же! — шумно приветствовала гостей Сью, стоя в дверях дома номер 4 на Сэндиуэй-Кресент. Вечеринка разрумянила ей щеки, огромные карие глаза возбужденно блестели. Большие глаза были единственной несоразмерностью в ее внешности — миниатюрная, темноволосая, она была прелестна, как бутон розы.

— Джина? — крикнул им Малькольм из глубины переполненного гостями холла. — А тебе, Полли? Хереса? Бургундского?

Гэвин чмокнул ямочку на щеке, которую подставила ему Сью. На ней было длинное красное платье, красные туфли и красная лента в волосах; туалет этот очень ей шел.

— Да, пожалуйста, лучше вина, Малькольм, — сказала Полли и, подойдя ближе, тоже подставила щеку, дабы получить от Малькольма такой же поцелуй, каким ее муж одарил Сью.

— Ты выглядишь чертовски лакомо, моя дорогая, — сказал Малькольм. Этот комплимент она привыкла слышать от него на протяжении семнадцати лет.

Малькольм был мужчина весьма внушительных размеров, а рядом со своей миниатюрной женой казался еще необъятней. Над мощным торсом, который когда-то во время схваток в регби заставлял с собой считаться всех игроков, весело покачивалась похожая на розовую губку голова. Он был одного возраста с Гэвином, но почти совершенно лыс, если не считать пушистого венчика, кое-где обрамлявшего розовую губку.

— Ты тоже выглядишь шикарно, — сказала Полли, что, быть может, и соответствовало истине, а быть может, и нет, так как, стоя столь близко к нему, она не могла хорошенько его рассмотреть из-за его необъятных размеров, а находясь в отдалении, не удосужилась поглядеть. На нем был костюм из чего-то серого, рубашка в голубую полоску и галстук регбийского клуба "Арлекины". Обычно он всегда выглядел шикарно. Возможно, так было и сейчас.

— Настроение у меня первый сорт, Полл, — сказал он. — Наша маленькая вечеринка удалась на славу.

В сущности, вечеринка была не такая уж маленькая. Пять, а то и шесть десятков гостей заполнили дом Райдеров — просторный, хорошо распланированный, в общем очень похожий на дом Диллардов. Почти во всех комнатах нижнего этажа и в холле стены были кофейного цвета: смелый эксперимент Сью и, по ее мнению, весьма удачный. Поскольку предстояли танцы, вся наиболее громоздкая мебель была вынесена из кофейной гостиной и пол освобожден от ковров. Из магнитофона лились звуки музыки, но пока никто не танцевал. Гости стояли небольшими группами, курили, пили, болтали. Захмелевших еще не было видно.

Собралась обычная компания: Стабсы, Борджесы, Педлары, Томпсоны, Стивенсоны, Сильвия и Джек Микок, Филип и Джун Мьюлели, Оливер и Олив Грэмсмит, Тим и Мэри-Энн Граффид и десятки других. Не все гости были жителями предместья, а по возрасту кое-кто был постарше, а кое-кто и помоложе Райдеров и Диллардов. Но наряду с этими различиями было нечто общее, характерное для всего сборища: все присутствующие здесь мужчины преуспели в жизни или находились на пути к преуспеянию, а все женщины умели выглядеть соответственно положению своих мужей.

В десять часов принялись за еду: ломтики копченой лососины, свернутые трубочкой, с воткнутыми в них коктейльными палочками, слоеный пирог, беф-строганов с рисом, всевозможные салаты, сыры: стильтон, бри и порт-салют, — и меренги. И вино в изобилии — бургундское красное и бургундское белое. Откупоренные бутылки стояли везде, где находилось для них место.

Танцы начались, как только кто-то из гостей покончил с едой. Под звуки "Люби любовь" Полли танцевала с каким-то незнакомым мужчиной, который сказал ей, что он земельный агент и у него контора на Джермин-стрит. Он, пожалуй, прижимал ее к себе слишком крепко для человека, имени которого она не знала. Он был старше Полли — она решила, что ему лет пятьдесят, — и ниже ее ростом. У него были рыжие усы, рыжие волосы и круглый, как шар, живот, непрестанно дававший чувствовать о своем присутствии. Так же, как и его колени.

В комнате, где стояла еда, Гэвин сидел на полу с Сильвией и Джеком Микоками и какой-то женщиной в оранжевом брючном костюме, с оранжевыми губами.

— Ралфи не придет, — говорила эта женщина, помахивая в воздухе вилкой с кусочком еды. — Он обозлился на меня вчера вечером.