Из стали и пламени

Меж ребрами закололо столь сильно, что я невольно потерла кулаком над сердцем.

Нет, так не пойдет. Надо успокоиться. Эмоциями Рроаку точно не помочь.

Я выдохнула, заставила себя прогнать видения из кошмаров и посмотреть на Айкира без прежнего волнения.

– Удалось выяснить, где он прячется?

– Не совсем. Получилось сузить зону поиска, но все равно придется выманивать на живцов. Будем загонять в ущелье.

– Сколько наших на перевале? Кто-то ведь докладывает Мадеку о перемещениях дракона.

– Это я сам хотел бы знать. Судя по всему, нам помогает кто-то вне Ордена. Отчасти это… обидно, – он дернул уголком рта. – Неприятно думать, что чужаку отцы доверяют больше, чем своим детям. С другой стороны, возможно, они просто не хотят рисковать жизнями охотников.

О да, заботящиеся отцы – в эту сказочку я тоже когда-то верила! Как и в то, что приказы отцов нужно исполнять беспрекословно. Кстати, об этом.

– Почему ты сказал, чтобы я не слушала приказов Мадека?

– Потому что он хочет отправить тебя во главе первой четверки.

Я хмыкнула.

– Надо полагать, именно ей уготована роль приманки?

– Не думай об этом. Как только стены Ордена останутся за спиной, я отменю приказ Мадека. В первой четверке есть кому взять командование на себя, они не пропадут. Твоя же задача – все время быть возле меня, и…

– Я поняла, – прервала его с улыбкой. – Спасибо, что предупредил. Клянусь, я этого не забуду.

* * *

Айкир не обманул. Сразу после завтрака охотников и старших послушников попросили собраться в холле главной башни. Вместе с отцами я поднялась на балкон, нависающий над холлом, – не слишком высоко, а так, чтобы все нас хорошо видели и слышали. Мадек выступил вперед. Упершись крючковатыми пальцами в резные перила, он заговорил о беде, обрушившейся на Загорное, об алом драконе на перевале, о нашем великом долге.

Старческий голос едва слышно дрожал, будто от волнения. Но теперь, зная, какие интересы движут Мадеком, я слышала в его интонациях фальшь. Он играет. Умело манипулирует чужими чувствами, напоминает о том, что каждый из нас осиротел по вине крылатых чудовищ. Взывает к старому горю. И одновременно обещает милость богов храбрецам. С притворным беспокойством предупреждает о силе алого дракона и успокаивает, заверяя, что мы возьмем верх числом. Клянется, что каждый послушник, решивший отправиться в горы, сумеет пройти новое рождение. Не в одиночку, как того требует традиция, а в окружении сестер и братьев, чувствуя поддержку десятков дайгеноров.

Лживый лис! В его списках имена только охотников и мое. Из послушников в горы пойдут лишь те, кто сам вызовется. Пойдут и, скорее всего, навсегда останутся на перевале. В Ордене едва ли найдутся охотники, способные дать отпор Рроаку. Что уж говорить о послушниках? Но в каждой битве есть те, кто наносит урон, и те, кто его принимает. Сейчас, в эту самую минуту, Мадек набирает отряды, которые пустит первыми – принять удар дракона. Отвлечь врага на себя, пока настоящие воины подкрадываются к нему с тыла.

Интересно, понимают ли это охотники? А послушники?

Я обвела взглядом толпу и вздохнула. Нет, не понимают. Смотрят на Мадека с трепетом, как на бога, и явно шагнут в огонь, если он их попросит.

– Вы защитите невинных?

Я качнула головой. А вот и просьба.

Тут же в воздух взмыли десятки кулаков, по залу прокатилась волна утвердительных криков.

– Да хранят вас боги, дети мои! Кинара! – Мадек повернулся ко мне. – Праведная мать, поведешь ли ты своих детей в битву?

На секунду мелькнула шальная мысль сказать «нет». Интересно, как бы он отреагировал? Однако, чтобы все прошло гладко, пока следует играть по его правилам.

– Да, отец.

Сухие губы дрогнули в улыбке.

– Что ж, дети мои, я счастлив…

– Отец. – Голос Айкира прозвучал тихо. Только стоящие рядом его и услышали. – Прошу.

Мадек зыркнул на него с раздражением. Попытался жестом заставить молчать, но Айкир обратился к толпе:

– Я тоже буду рад отправиться в горы и сражаться вместе с вами плечом к плечу!

Охотники возликовали. Заголосили воинственно, заулюлюкали. Айкир улыбнулся им, вскинул кулак – и десятки кулаков вновь рассекли воздух. Я же смотрела не на Айкира, а на Мадека, почти покрасневшего от плохо сдерживаемой ярости.

Он не хотел отпускать Айкира в горы? Почему?

Однако выяснять я не стала. Дождалась окончания собрания, улучила момент, когда все начали расходиться, и улизнула.

Айкир сказал, отряды выступят в сумерках. Видимо, чтобы к рассвету добраться до перевала. А это значит, у меня всего полдня форы. Медлить нельзя.

В комнате Арилы я переоделась, переплела волосы из одной косы в две. Достала из тайника подвеску с ящером, надела и спрятала под рубаху. Скинула ненавистную тунику, облачилась в кожаную броню, теплую куртку, взяла дайгенор, мешок со всем необходимым и выскользнула на улицу.

Орден многолюден. С одной стороны, это неудобно – тебя всегда может кто-нибудь заметить. С другой – именно это может помочь, если есть сторонники.