Из стали и пламени

Взгляд перепуганной птицей метался из стороны в сторону. Я то видела бьющихся охотников, то дракона, павшего под натиском десятков дайгеноров, то слышала предсмертные крики соколов за миг до того, как пламя сожжет их дотла. Не думая, отбивала пущенные стрелы, уходила от чужих ударов и бежала – бежала так, будто от этого зависела моя жизнь. Будто остановись я – и умру в тот же миг.

Главная аллея изменилась до неузнаваемости. Обугленные головешки вместо деревьев, тела людей, отрубленная лапа дракона. В воздухе повис тяжелый смрад смерти и горелой плоти. Желудок подскочил к горлу.

Свист чужой стали я не увидела, а скорее почувствовала. Отскочила, развернулась и увидела Эварика – лучшего друга Айкира.

– Сдохни, дрянь!

Он снова попытался меня достать. Я отбила выпад, ушла в защиту. Пусть Эварик не так искусен, как Айкир, но он старше, опытнее. Боги, почему он вообще бьется против меня?!

– Ты должна была сдохнуть еще тогда – в горах! Все ведь было рассчитано! Все!

В первые секунды я не поняла, о чем он говорит, – только отбивала яростные атаки. А потом – как раз когда наши дайгеноры скрестились, – с пугающей ясностью осознала:

– Так это ты подсыпал мне туманника…

– А ты не сдохла!

Обвинительный, почти по-детски обиженный выпад – и новая атака. Я отбила ее на одних рефлексах, мыслями находясь слишком далеко.

Я вспомнила наш с Айкиром разговор: как бросила обвинение про туманник и как Айкир переменился в лице. Вспомнила нашу следующую встречу, свое удивление его содранным костяшкам. Разбитое лицо Эварика; то, что больше не видела его рядом с Айкиром.

Выходит, Айкир все понял раньше меня? Понял… и ничего не сказал? Не попытался объясниться, доказать свою непричастность?

– Я бы возвысился! – продолжал рычать Эварик. – Столько лет быть верной тенью Айкира, поддерживать его во всем, даже в его наивной вере в идеалы Ордена. Все ради того, чтобы Мадек однажды возвысил и меня, а ты… а ты!..

– Да при чем тут Мадек?! – выкрикнула, вновь делая выпад. И замерла, ощутив холод металла у спины.

– При том, – услышала злой старческий голос, – что сына я не мог не возвысить.

Я моргнула.

Что? Сына?

Но тогда зачем бы Айкиру помогать Рроаку? Великий Первопредок, а если Рроак в ловушке?!

– Айкир знает?

Несмотря на волнение, мой голос прозвучал спокойно – будто мне каждый день утыкают меж лопатками дайгенор.

– Нет. И не должен. Но ты ведь ему не скажешь?

Миг – и…

– Тварь!

Едва давление на спину ослабло, я крутанулась. Полоснула дайгенором по груди Эварика – не насмерть, но достаточно, чтобы напугать. Обернулась и увидела Арилу, бьющуюся с Мадеком. Тут же из-за обгоревшей стены трапезной выскочил Лорки.

Втроем мы принялись за Мадека, но он – лисий сын! – все равно держался. Только я видела: его силы тают. Морщинистый лоб покрыла испарина, руки в пигментных пятнах дрожат. Когда Лорки, улучив момент, ранил Мадека под ребра и отскочил, с ужасом глядя на шипящие капли, я тоже остановилась. Но не из-за вида крови. Зрачки Мадека… вытянулись. Не как у драконов, но они точно перестали быть человеческими.

– Чудовище!

Арила ужалила сбоку, отбила атаку, перешла в нападение. Лорки, вынырнув из оцепенения, рубанул по дуге. Я – прямо, как стрела. Мадек отбил удар Арилы, повернулся к Лорки и захрипел, когда сразу два дайгенора вонзились в его плоть. Лорки выпустил рукоять и отскочил. Арила тоже осталась в стороне. Я же вдавила лезвие глубже. Так, что сама оказалась почти вплотную к Мадеку. Желтые глаза на миг вспыхнули, даже показалось, что в них вот-вот зажжется пламя, – и потухли.

Где-то сверху заревел дракон. В тон ему зарычала я. Дернула рукоять, проворачивая ее наполовину, только собралась потянуть на себя, как услышала:

– Кинара, сверху!

Наверное, надо было отскочить. Не думать. Не пытаться понять, что так напугало подругу, – просто довериться ей и позволить телу среагировать. Но оцепенение после победы над чудовищем, мысли о Рроаке, о том, что нужно рассказать ему все, захлестнули меня. Словно заторможенная, я посмотрела вверх и увидела широкую волну желто-красного пламени, летящую прямо на нас с Мадеком. Последнее, что я услышала, – протяжный крик Арилы.

* * *

Тихо. Так тихо, что страшно. Словно во всем мире не осталось никого и ничего – только темнота. Холодная, колючая, как самая суровая метель. Я дернулась, застонала, почувствовав, что тело будто прошило иглами. Выдохнула свозь зубы, сдерживая стон. Вот и все? Это… конец?

– Кинара! Кинара!

Знакомый голос прозвучал будто издалека. Не разобрать, кому он принадлежит.

– Уйди.

– Сам уйди, дракон! Я не оставлю сестру! Ай, что ты… отпусти, задница чешуйчатая! Эй, не вздумай! Ты убьешь ее!

– Не мешай.

– Что ты… Совсем спятил?!

Язык и горло обожгло так сильно, что из глаз брызнули слезы. Тут же их стерли горячие, чуть шершавые пальцы.

– Терпи, моя кахарра. Терпи, – раздался шепот у самого уха. – Сейчас станет легче.