Из сумрака сотворится свет

Ужин прошел практически в тишине. Пару раз Падуану с Ионитом негромко обменялись репликами, меня же никто не трогал. Словно опасались, что от такого количества информации, которое на меня сегодня вывалили, любое лишнее слово в мою сторону будет действительно лишним. И я устрою что-нибудь нехорошее.

Тишина, несмотря на обстоятельства, все же давящей или неловкой не была. Да и мысли у меня заняты были лишь встречей с мамой. Убийства, банды и прочее отошло на второй план.

Сдержанно поблагодарив за ужин, я поднялась и унесла свою тарелку на кухню. Хотела было помыть ее, но вспомнила о замечании Шербана и оставила все так. Как-то отвыкла, что порядком в доме занимается кто-то вместо меня.

Я прихватила парочку газет и направилась в свою комнату.

Приятного изучения прошедших мимо меня новостей не случилось. Уже на второй странице я наткнулась на большой разворот, увенчанный снимком теперь уже бывшего папенькиного адъютанта. Господин Альен после несчастного случая, который стал таковым благодаря в том числе и мне, полученную компенсацию не растратил, а вложил в производство протезов. Благородный мужчина, бывший военный, решил помогать таким же несчастным, как и он. Правда, в статье почему-то умолчали, что никакие конечности Альен не терял, и ему самому протезы ни к чему. Он лишь нашел удачный способ заработка, получая заказы прежде всего от государства. Почему именно он стал чуть ли не главным пострадавшем в том пожаре, символом, я не понимала. Такое ощущение, что за ним стояли другие люди, которые использовали так удачно подвернувшегося военного, ушедшего в отставку по состоянию здоровья, чтобы торговать его лицом во имя якобы хорошего дела, а по факту… Даже если отбросить все мои эмоции по отношению к этому человеку, все равно оставалось ощущение подвоха, чего-то неправильного. В профессиональной среде медиков, от которой меня на долгое время отодвинули, уже начинали ходить нехорошие слухи. Один из одногруппников, с которым я поддерживала общение в переписке, как-то упомянул, что пока толком никто этих протезов не видел, громкие слова о них слышал, но видеть, пощупать, посмотреть в деле – нет. Даже промежуточных результатов не было. Однажды только презентовали какую-то собранную на коленке поделку, обозвав ее прототипом. Кто видел, шутил потом – папье-маше и то выглядит прочнее. В общем, постоянно кормили обещания, что вот-вот будет колоссальный прорыв, но нужно еще немного времени, много денег и терпения.

Видимо, критическая масса слухов подошла к опасной точке, поэтому и заказали целый разворот в солидном издании. Несведущий в этом деле человек наверняка восхитится – такое важное, нужное предприятие, столько пользы будет людям. А кто хоть немного понимает что к чему, догадается, что польза будет только конкретным людям и далеко не пациентам.

Мне до последнего не хотелось верить во все эти домыслы, сплетни, но увидев все написанное… Сомнений оставалось все меньше.

Надеюсь, конечно, что рано или поздно во все всем разберутся, и ущерб окажется только материальным – его-то не сложно восполнить. А вот если пострадают люди, которые обратились за помощью…

Как пострадал сам Альен, помощь которому оказывала я…

Я потянулась к графину с водой и прямо так с горлышка принялась отпивать воду. Немного облилась, но лишь промокнула влагу платком. И все же спустя два года я легче воспринимала прошедшие события, решение Комиссии. Альен не был виноват в том, что произошло, я виновата была частично, хоть и наказали по полной. Но именно показания этого человека все усугубили.

Мирелла заявила, что я еще об этом пожалею. Я и пожалел.

А уж как я жалела, что он мне вообще встретился!

И если ранее эти воспоминания выбивали меня из колеи на долгое время, то теперь всего лишь мучала бессонница. Решив долго не страдать, ворочаясь с бока на бок, я принялась потрошить свои запасы – хоть и слабенькое снотворное, но пусть и такое. Ох, сейчас бы я не отказалась от того рецептика Промба…

Однако организм смилостивился, и уснула я довольно быстро и крепко. Да так, что не сразу услышала весьма настойчивый стук в дверь.

Кряхтя поднялась, накинула халат и высунула нос за дверь.

– Завтрак на кухне, ключи на полке в коридоре. У вас свободный день, как и договаривались. Охрана предупреждена, ну а мы ушли по делам, – отчитался Падуану.

Я могла лишь похлопать глазами. Секунда – и следователь скрылся из виду, точно опаздывал. Хлопнула входная дверь.

Время до встречи с мамой я решила провести, гуляя по городу. Нужно же в конце концов и познакомиться с ним заново.

Не сказать, что изменений было много. Но где-то построили новое здание, а где-то – снесли старое, где-то расширили улицу, а где-то вообще закрыли сквозной проезд, оставив только пешеходную часть. Что-то убрали, что-то добавили.

Наверно я ощущала город чужим еще и потому, что возвращаться сюда было не к кому. Дом ведь – это что? Место, где тебя ждут. А в Сэлаже меня ждала только мама. Ну как ждала…