Из темноты

«Ты ни человек, ни минбарец, ни рыба, ни мясо. Тебе не место на Минбаре.

Ты хочешь повидать другие места, исследовать другие миры. Хочешь сам изучать другие расы. Вот что ты хочешь. И я могу дать тебе эту возможность».

Дэвид долго молчал. А потом произнес всего одно слово:

— Как?

И тут же быстро подумал об одной возможности.

Теперь все дело было только во времени.

Джону Шеридану не спалось.

Это беспокоило его. Обычно у него не было проблем со сном. Честно говоря, в последние дни сон был одной из немногих вещей, с которыми у него не было проблем. С некоторых пор он чувствовал беспокойство и боли более остро, чем ему хотелось бы. Его реакции замедлились, физические способности уменьшились.

Он чувствовал, будто сам процесс его мышления тоже замедлился. Как будто медленно сгущался смутный туман.

У него появилось тревожное ощущение, и он знал причину. В последнее время он все чаще вспоминал слова Лориена, чувствовал, что начинает… угасать. Он знал, что Деленн тоже думает об этом. Лориен сказал: двадцать лет.

Однажды, около года назад, Шеридан шутливо заметил, что им стоит переехать на родную планету дрази. Так как год дрази равен 1.2 земного года, сказал Шеридан, то это прибавило бы ему целых четыре года жизни. Когда он это сказал, Деленн даже не улыбнулась, замкнувшись в себе. Он знал, что ему не стоило говорить об этом. И с тех пор он не затрагивал эту тему, дабы не беспокоить Деленн.

Они оба знали, что Лориен не называл точного срока. Им оставалось только гадать, сколько же времени осталось Шеридану на самом деле.

Что ж… рано или поздно это все равно должно произойти. Для каждого наступает последний миг, когда наступает время уходить. Если принимать все это слишком близко к сердцу, то рождение — это не начало жизни, а начало медленной и долгой смерти. Но Шеридан — в отличие от других — точно знал, сколько еще ему осталось жить. Не так уж плохо, если задуматься.

— Да. Это так, — сказал он, ни к кому не обращаясь.

Встревоженный, он вышел в коридор, не имея определенной цели. Стояла удивительно холодная ночь для Минбара, и он плотнее закутался в халат.

Возможно, на самом деле не было так уж и холодно. Может быть, он просто озяб.

— Прекрати. Перестань себя жалеть, — проворчал он.

Долгое время он думал о том, что ему не суждено состариться вместе с Деленн. Но потом он понял, что был не прав. По крайней мере, у него была возможность стать старше, испытать это постепенно растущее чувство легкости и покоя которое испытывают две родственные души друг к другу. Он не мог насладиться этим блюдом… но, по крайней мере, мог его попробовать.

Но Шеридану было трудно смирится с тем, что он не увидит, как растет Дэвид. Его сыну исполнилось шестнадцать лет, он только начинает взрослеть.

Шеридану еще так многому нужно его научить. Но его не будет рядом.

И внуки; ему никогда не увидеть внуков. У него никогда не будет возможности подержать на коленях маленьких продолжателей своего рода, которые бы росли уже в следующем столетии. И, возможно, услышать позади себя голос своего отца: «Хорошая работа, Джонни. Хорошая работа».

Но он еще должен быть доволен своей судьбой. В конце концов, если бы Лориен просто оставил его там умирать, то Дэвид никогда бы не появился на свет.

Да… Он еще должен быть доволен.

К сожалению, Шеридан никогда не был доволен тем, чего достиг.

Он замер на месте. В коридоре царил полумрак, но все же он заметил, что на другом конце кто-то стоит. Сначала он подумал, что это какой-то злоумышленник, но потом узнал Дэвида. Шеридан на мгновение задумался: что-то в облике Дэвида показалось ему странным. Что-то не то было в его осанке, в манере поведения. Шеридан не мог понять, что именно.

— Дэвид? — осторожно сказал он. — Что с тобой? Уже поздно.

И он добавил с наигранным легкомыслием:

— Все еще дуешься из-за нашего спора на твоем дне рождения?

Дэвид ничто не сказал. Он медленно подошел к отцу, и Шеридан увидел, что его сын был полностью одет. На нем были широкая рубашка и брюки. Дэвид также надел новые ботинки, которые Шеридан подарил ему на день рождения.

— Куда-то собрался, Дэвид? — в голосе Шеридана прозвучала легкая тревога.

Он все больше чувствовал, что что-то идет не так. — Дэвид?

Дэвид был уже рядом с ним, и Шеридан дотронулся до плеча сына.

— Дэвид, в чем дело?.. — начал было он, но потом почувствовал под рубашкой Дэвида какую-то опухоль.

Спина Дэвида напряглась, глаза широко распахнулись, как будто Шеридан только что ткнул пальцем прямо в его нервную систему.

— Что за черт? — сказал Шеридан и, пока Дэвид пытался отойти назад, дернул его за воротник рубашки, обнажив шею.

Оттуда на него злобно уставился глаз.