Из Тени Прошлого (СИ)

- Это живая вода, Ланс. Если выпьешь её, то вновь станешь тем, кем был рожден, - колдун усмехнулся. – Только тебе решать, хочешь вернуться к прошлой жизни или нет. Не обессудь, если в следующем бою на поле погибнет упырь от руки бывшего товарища. – Он тут же пожалел о последних словах, потому как Ланс вырвал флягу из его рук и приложил её к губам, но еще не спешил пить. Однако колдун хотел быть честным с морийским воином, который собрал добровольцев по всей Легалии и привел их на помощь горцам. Он знал, что не должен был допустить, чтобы упырь улизнул на свободу, но также не был уверен, сумеет ли исполнить на деле грозное предупреждение.

- А что мне терять? Если здесь будет яд, то я убью тебя, Дорн, потому как желаю умереть от меча. Яд не страшен моему телу! – он громко засмеялся, и в сторону воинов обратились взгляды товарищей, ужинавших невдалеке и обсуждавших прошедший день. – За ваше здоровье! – обратился к ним мориец. Он прильнул к горлышку холодной хрустальной склянки. Дорн не боялся, что упырь выпьет её до дна, потому как вода из этого сосуда не заканчивалась уже много лет, хотя никогда к нему не притрагивался сам хозяин. Колдун лишь почувствовал запоздалое желание вырвать из ладоней друга проклятую флягу:

- Ты лишишься силы кровососа, исчезнет непобедимый Ланс морийский...

- Ха-ха, - усмехнулся солдат, - если ты говоришь правду, то может я и впрямь когда-нибудь соскучусь по жизни скитальца и попрошу о новом укусе встречного упыря! – Ланс по-дружески похлопал колдуна по плечу и вернул ему странный маленький пузырек. – Я уже давно ничего не пил кроме крови, а от этой воды я ощутил прилив сил!

Они еще долго смеялись, и ночь напролет проговорили о минувшем нападении гарунских войск, об удачном построении пелессцев, сумевших преградить путь многочисленной пешей орде, вооруженной длинными пиками. Наутро у Ланса появился аппетит, он радостным и странным взглядом, в котором читалась потеря, смотрел на своего товарища-чародея. Но к разговорам об упырях друзья больше не возвращались. Через два дня трубы вновь воззвали к бою. В ответ на атаку гарунов не медлили и защитники города. В полуденных лучах с восточных склонов холмов навстречу чужеземцам-поработителям клином двинулись всадники, которых прикрывали градом стрел горгаратские лучники. Среди пелессов сражались морийцы и степняки, из Рудников подтянулись обозы с боевым оружием, но сами воины Рудных гор на помощь соседям не явились. Долину, в которую спускались войска, заполонили выстроенные в строгие квадраты алмирцы, ощетинившиеся остриями своих орудий. У обеих сторон кровь закипала перед тем, как неминуемо пролиться в сырую землю…

Верный конь был излечен за одну ночь от прежде полученных ран, и теперь он вновь нес хозяина на сечу. Колдун был в передних рядах, но приближаясь к сомкнутым, прикрытым щитами со всех сторон строям гарунов, он немного отстал. Он сосредоточил внимание на цели, куда для начала собрался послать мощный удар, который бы разбросал противника в разные стороны и посеял разброд и панику. Но внезапно передний квадрат распался сам по себе. Гаруны разбежались в одну линию, выбросив из-за длинных защитных панцирей копья, которые ранили людей и коней. За исчезнувшим квадратом было пусто, а с левого и правового флангов к кавалерии подступали новые укрепленные соединения. Дорн с досадой пришпорил коня, обнажая меч. Самые бравые и отважные воины уже были в середине боя. Их лошади с диким ржанием налетали на пики, а наездники рубили сверху головы и плечи противников. Он уже вторгся в гущу гарунов, нещадно опуская и вновь занося окрасившийся в алое меч. Чары в ближнем бою были бесполезны, на них просто не хватало времени и внимания. Колдун заметил белый наряд морийца, сражавшегося вблизи.

Длинное древко мелькнуло в руке одного из врагов, и его острие вонзилось в бок морийца. Дорн лишь яростнее отбил атаки двух гарунов, которые из-под своих щитов пытались преградить ему путь, но колдун уверенно спешил на помощь другу. Однако еще один удар полыхнул отважного солдата по поясу, и тот согнулся, оседая на землю, при этом отражая из последних сил новые удары алмирцев. Раньше Ланс всегда называл раны на своем теле царапинами, а получаемые удары не более чем уколами иглы. В первый раз колдун увидел, как мориец закрыл глаза, распростершись на земле. Его уже топтали чужие ноги, люди не смотрели во взаимной ненависти на тех, кто пал, сокрушая своими криками и ударами еще твердо стоявших на ногах противников.

Наконец, он оказался возле тела товарища, на которое повалился мертвый гарун. Дорн орудовал мечом, не подпуская никого к себе ни на шаг.

- Ланс! – позвал он, надеясь, что тот откроет глаза. – Ты живой? Ланс, очнись! Сейчас я помогу тебе!