Из Тени Прошлого (СИ)

На совете, собранном после прощания с Дарвином II, первое слово принадлежало близкому другу и помощнику скончавшегося государя графу Элбету ла Ронэт. Граф представил пред очами собравшихся правителей морийских провинций закон, подписанный Дарвином более года назад, в котором принцем-наследником объявлялся его внук Ортензий, и все права на престол переходили к этому молодому принцу. Никогда прежде наследование не определялось документом, подписанным государем, но воля властителя морийских земель всегда была непрекословна. Известие удивило многих, но открыто выразить свое недовольство отважился лишь Гравин, поддержанный далийской стороной. Сын Дарвина II объявил представленный документ подделкой, обвинил Элбета в сговоре с черноморским оборотнем и в скверном влиянии на своего отца. Он открыто бросил вызов алмаагцам и в ту же минуту, призывая в свидетели творившейся несправедливости Море и Тайру, скрылся из роскошного зала дворца, где собрались представители всех тринадцати морийских государств, хотя не все их них обладали особыми полномочиями и правами.

Кто знает, быть может если бы Гравин не был столь поспешен и резок в своих поступках и словах, он получил бы большую поддержку в совете, но скорее всего алмагский принц, бывший принц-наследник, был единственным человеком в том зале, который действительно не ожидал, что трон, предназначенный ему с самого рождения, прямо перед его носом перехватит чужак, язычник. Его окружали плуты и прожигатели жизни, которым на самом деле было совершенно безразлично, чью сторону поддерживать в дворцовых интригах, и которых даже забавляла столь зловещая фигура нового государя.

Принц Гравин отправился обратно к семье в Далию. Говорили, что именно по пути из Алмаага на материк его поразила страшная болезнь – тело покрылось кровавой язвой. По возвращению в далийский порт Гравин объединил вокруг себя самых богатых дворян и призвал их поднять оружие против самоназванного государя, чтобы отстоять свои права на земли, крестьян и деньги, утекавшие из их рук в алмаагскую казну. На самом деле в Далии уже давно были собраны собственные войска, дворяне отказались отправляться в Лемах для выполнения воинских повинностей, и фигура Гравина лишь добавила весомости в бунт, готовый разгореться среди морян. Далийцы самостоятельно вторглись во владения в Амане, зачастую громя усадьбы соседей - релийских землевладельцев, их бравые конники жестоко расправлялись с бандами разбойников и беглых крестьян, которые уже целый год кочевали по разграбленной земле. Но дальше дело не пошло. К лету Гравин, мучавшийся от проказы и крайне редко показывавшийся на людях, скончался. Государь морийский Ортензий велел выплатить далийским бунтарям штрафы за нарушение морийских законов, и хотя в ответ он не получил ни одного золотого, дворянские набеги за пределы собственной страны прекратились. В то время окончательно унять взбудораженных морян было невозможно – в Мории не были разрешены иные важные дела, и игры за наследство отступили в тень, но отнюдь не затихли. Ведь у Гравина осталась властолюбивая жена и двое подраставших сыновей. Авиа никогда не отказывалась от прав на престол Мории и всю свою энергию направила на то, чтобы обвинить колдунов в смерти Дарвина II, а также болезни своего супруга – к тому времени силы и способности нового государя уже ни у кого не вызывали сомнения…

В ту первую для государя Ортензия весну его огромное государство трещало по швам и рушилось на глазах. Обширные морийские земли, в которых уже более трех столетий приносили дары двум божествам – изменчивому всемогущему Морю и защитнице семьи и дома Тайре, погрузились во мрак восстаний, анархии и неповиновения. В Далии и Релии дворяне самолично погашали очаги крестьянских восстаний. В Рустанаде вражда между русами и тонами вылилась в установление водной границы по реке Агр, на обеих берегах которой южане кричали о самоуправлении, однако на деле лишь мешали речным торговым отношениям. В Лемахе и Навии дворянские войска отказывались подчиняться своим алмаагским и лемакским военоначальникам. Тайраг закрыл порты и не принимал на свою территорию ни одного корабля государя после того, как в его столицу пожаловали генеральские войска с приказом осмотреть все помещения храма богини Тайры. Лишь Минор поддержал нового юного государя – Главный Минора, управитель Гореста, сдержал присягу, принесенную при восшествии Ортензия на престол. Минор, в котором противостояние запада и востока, минорцев и светляков, также могло перерасти в вооруженные стычки, тем не менее продолжал исправно переправлять на столичный остров полные суда зерна, скота, угля. Страна, в которой жизнь мелких дворян не слишком уж отличалась от быта свободных землепашцев и ремесленников, с надеждой глядела на ставленника Дарвина II, по её просторам быстро расходились небывалые рассказы о странствиях черноморского царевича, его пребывании у северных колдунов и его возвращении из-за Рудных гор.