Из тьмы

Ганшейл оглянулся на своих спешившихся солдат, затем навострил уши в направлении машины человека. Его солдаты слышали его часть разговора на своем родном языке, поэтому они уже знали, чего он хотел, и командир отделения Брасик опустил уши в ответ на невысказанный приказ.

Ганшейл знал, что Брасик был одним из тех, кто глубоко и искренне возненавидел всех людей за их кровожадную порочность и отсутствие цивилизованной морали. Если уж на то пошло, Ганшейл и сам не очень-то их любил. Однако, в отличие от командира отделения, который предпочел бы просто пристрелить каждого встреченного им человека и позволить Дейнтару и Кейнхарну разобраться, кому (если вообще кому-то) досталась его душа, Ганшейл понимал, что рано или поздно им придется начать взаимодействовать с этими существами, не убивая их просто так. В конце концов, это в первую очередь и было причиной их завоевания.

Его начальство довольно твердо указало ему именно на это после того неудачного случая с человеческой самкой и ее потомством. Он все еще считал, что его командир батальона поступил немного неразумно по отношению ко всему этому. Откуда Ганшейлу было знать, что у нее на заднем сиденье полдюжины детенышей? Или что она была безоружной? Она не остановилась, когда он махнул ее машине. Вместо этого она на самом деле ускорилась, так что, конечно же, его отделение открыло по ней огонь! Любой бы так сделал. На самом деле, он все еще не был так уверен, что довод его начальства о том, что она просто запаниковала и попыталась сбежать, чтобы защитить своих детенышей, был точным. Конечно, не то чтобы кто-то из них в конце концов выжил.

Ладно, это было расточительно. Он признал это. И, по-видимому, эти "люди" действительно не понимали, что любые честные охотники едят свою добычу - что если бы они ее не съели, для добычи было бы оскорблением! В любом случае, они определенно достаточно истерично высказывались по этому поводу. Он все еще не думал, что перешел все границы дозволенного, и подозревал, что его непосредственное начальство тоже так не считало. Если бы они так считали, они бы сделали ему выговор гораздо строже.

Тем не менее, они были достаточно тверды, чтобы удовлетворить свое собственное начальство. И они также указали, что командир наземной базы Терейк, командующий довольно сложной наземной базой два альфа, строящейся недалеко от человеческого города "Гринсборо" в качестве импровизированной замены первоначальной, разрушенной наземной базы два, действительно предпочел бы убедить местных людей подчиниться, не убивая их всех в процессе. Таким образом, он был готов дать этому человеку преимущество сомнения и предположить, что он способен, по крайней мере, на зачатки благородного поведения.

По крайней мере, сейчас; он всегда мог передумать, если бы захотел.

* * *

- Черт, - тихо, но напряженно пробормотал Роб Уилсон, когда двое инопланетян побежали к задней части грузовика Митчелла. В ту минуту, когда они заглянут туда, они должны были точно определить, что они видят. В этот момент все должно было стать ужасным.

- Все еще есть шанс? - прошептал он, не сводя глаз с Митчелла, более плотно занимая позицию за своим укрепленным стеклопластиком Спрингфилд Армори MA9827 M1A.

В отличие от своей жены и сестры, которых вполне устраивали патроны калибра 5,56 и 5,7 миллиметра соответственно в винтовке, Уилсон свято верил в убойную силу Винчестера калибра .308 (также известного в определенных кругах как 7,62 НАТО). В свое время он был стрелком, приписанным к отделению, и пользовался специально модифицированной и точной версией старого M14, оригинала его нынешнего M1A. Это оружие всегда было его первой и самой большой любовью (ну, во всяком случае, там, где речь шла об огнестрельном оружии), и он был меньше многих удивлен, когда меньшая эффективная дальность стрельбы М4 развернулась и укусила американские войска за задницу в боях на больших дистанциях в горах Афганистана. M16A4, сохранивший ствол старого A2, имел лучшую дальнобойность, чем короткоствольный M4, но даже ему не хватало дальности стрельбы на больших дистанциях, и приклад изготовленного на заказ Спрингфилда казался продолжением его собственного тела, когда он прижимался к нему.