Из Тьмы. Арка 4 (СИ)

Даже один Юрэй имеет шанс победить в поединке с растерявшим силы монструозным членистоногим! Ну… в теории, если исходить из бесконечного запаса сил у немёртвого. Сам старый Мастер не оценивает свои шансы так уж высоко, признавая, что ему хватит единственного прямого удара, от которого он не успеет увернуться или перевести в касательный. Но он всё же допускает возможность того, что при удаче получится одну за другой отрубить у заторможенного и плохо реагирующего на нестандартные ходы существа все лапки, а потом добить его, ставшего беспомощным. Или, скажем, отрубить часть, снизить мобильность, а затем проделать дыру-другую в панцире и хорошенько нафаршировать монстра алхимическими бомбами.

В сравнении с чудищем, которое достойно держалось против значительной части отборных воинов духа нескольких провинций, нанеся представителям человечества заметные потери, а также (или в первую очередь?) перебило половину моих марионеток и очень серьёзно ранило Печеньку — на минутку: монстра, который тоже, в общем-то, подбирается к ультимейт-классу… Как говорится, «слова излишни». Да и ментальных усилий на управление столь могущественной, подсознательно продолжающей сопротивляться тварью тратилось столько же, сколько на всех остальных немёртвых вместе взятых.

Меня данное положение, естественно, не устраивало. Однако попытка пробудить и подчинить новую марионетку чуть не окончилась катастрофой: не успела к немёртвой твари полностью вернуться осознанность, как в её насекомьих мозгах вспыхнули лютая злоба, ярость и желание убивать, направленные в адрес моей скромной персоны. Это почти уничтожило привязку, и если бы я не начала вновь глушить непокорную марионетку до того, как она окончательно очнётся, — местные сепаратисты долго надо мной смеялись бы.

Ввести всех в заблуждение и заставить поверить, что многоножку не удалось обратить в куклу, чтобы потерять её после первого же неудачного опыта?

М-да.

Вот, собственно, отсюда и берёт корень моё желание научиться влиять на ещё непробуждённых кукол, заранее задавая им настрой, нужный для последующего подчинения. Со слабым одарённым — вроде бы сработало. Пусть отчасти, пусть ненадолго, но воздействие оказалось эффективным; а значит, рано или поздно Хрустик войдёт в число полноценных миньонов, что бы он там себе ни думал.

Или всё-таки Хрустик — она? Ай, побоку это! Я сказала — он, значит, он.

Пока я размышляла о будущих шагах, вновь лишённый части осознанности бандитский главарь вёл меня к подземной обители чернокнижника. Идти в гости к «нежно любимому» им «демонову высеру» главарь сильно не хотел. Чтобы подавить ненужные мысли, приходилось оказывать довольно значительное влияние на эту марионетку (ломать кукле волю я, в целях тренировки навыков, не стала; собственно, для этого же и проводился допрос условно-свободного немёртвого бандита).

Так-то можно пройти и убить охрану даже без проводника — дорогу мне уже любезно объяснили — но зачем рисковать, заранее демонстрируя недружественные намерения? Поделки колдуна не отличались высокой скоростью, плюс глава банды ни разу не слышал ни о каких тревожных кнопках — однако это не значит, что таких кнопок нет… и что одна из бандитских-химер не сможет на неё нажать. А так мы с провожатым открыто подошли к дверям, после чего он потребовал всех подойти к себе для «важного сообщения».

Они и подошли. Что характерно, даже не задавая вопросов навроде: «А чего это начальство заявилось на ночь глядя и кто это с ним?». Хотя чего ещё ожидать от разбойников, что имели весьма смутные представления о правилах безопасности и до изменений, а после, взамен на силу, скорость и живучесть — сильно потеряли в смекалке? Не будучи интеллектуалами и до того…

А потом они все умерли, да.

Главный охранник, которого я старалась убивать, не нанося слишком сильных повреждений телу (спица в ухо и всплеск негативной энергии надёжно усыпляли местных недохимер), вскоре присоединился к своему немёртвому коллеге-проводнику. В такой компании мы миновали несколько ловушек и запертых дверей, которые любезно открыл новый слуга.

Даже проще, чем ожидалось.

Однако внутреннему миру одной некроманси было далеко до мёртвого спокойствия мира внешнего. Чем дальше шла троица из двух кукол и их хозяйки, тем сильнее давило на многострадальный разум бедной девочки-волшебницы. В какой-то момент ощущение нездорового веселья и игривости дополнилось подобием шёпота на краю сознания; вернее, не шёпота, а словно бы странного, еле слышного неритмичного песнопения: одновременно будоражащего, отвратительного, притягательного и раздражающего.

Задумчиво наклонив голову к плечу, пытаюсь прислушаться; затем, переключившись на органы восприятия марионеток, оцениваю обстановку уже через них. Как и ожидалось, немёртвые почти ничего не ощущали. Зато точка в центре груди — там, где располагался связанный с тейгу энергоузел — начала пульсировать холодком, словно отзываясь на безмолвную песнь. Немного повышаю синхронизацию, и брезжившее на краю сознания чувство узнавания, наконец, оформляется в чёткую мысль.