Из Тьмы (Арка 5)

И нет: никто их не сажал рядом с собой. Вот ещё! Много чести! Они полетели «экстра-эконом классом» — скованные и сверх того ещё зажатые в когтях моей птички. Ничего, воители — ребята крепкие; серьёзно потрёпанные и небрежно приведённые в порядок, подранки всё равно успешно пережили полёт. Даже несмотря на то, что какой-то придурок (действительно придурок, а не очередной убийца-неудачник, я позже проверила) не придумал ничего лучшего, чем попытаться сбить находящегося под седлом, а значит, явно не дикого монстра из зенитной пушки, чем вынудил нас на всякий случай накрутить пару противозенитных петель. Разве что по прилёту к стенам — направлять птичку в город я всё же не стала, хватило и первого знакомства со слишком нервным зенитчиком — недобровольные пассажиры совсем сомлели; пришлось грузить их в повозку, словно мешки.

В расположении главного офиса СР по провинции нас встретили… без энтузиазма. Но и не враждебно: без попыток выпроводить или сделать открытую гадость, вроде отказа принимать пленников на постой. Ну, и то хлеб: раньше точно начали бы вставлять палки в колёса, а то и вовсе завуалированно послали. Всё же Нейман не зря подтверждал мои и группы полномочия — и по телеграфу, и через бумаги, одна из которых пока что двигалась с остальными срочными почтовыми грузами, а другая находилось у меня с собой. Это Столица далеко, поэтому регионалы частенько позволяют себе вольности и толкования. А вот собственное начальство близко — и, как это часто у нас в разведке водится, держит нижестоящих на крючке.

Естественно, местная шишка на ровном месте не ведала о том, что Нейман теперь — моя послушная марионетка. Поэтому сей типус начал вилять, даже несмотря на мельком просмотренные бумаги. Не хотелось ему, слабокомпетентному и малопригодному к специфичной службе в разведке человеку, занявшему пост благодаря взяткам и влиятельной родне, видящему в нём лишь средство для получения собственной выгоды и наращивания влияния рода, рисковать. Даже если риск заключается в исполнении своих прямых обязанностей. В эмпатии читалось, что он лучше пойдёт на нарушение письменных приказов и моих вежливых просьб, а потом попытается договориться с Нейманом, который с удовольствием принимает подарки, нежели отдаст приказ о начале специальной операции внутри города.

Учитывая моё не очень хорошее настроение — после нападения, неприятных сюрпризов от тейгу и пробирающего до печёнок мягкого косновения, чтоб её, Бездны оно и не могло быть иным — время вежливых просьб и уговоров быстро прошло. Впрочем, ругаться и вообще повышать голос я не очень любила, поэтому стимуляция когнитивных функций проходила через тактильный контакт и (совсем немного) духовное давление.

Не без толики садистского удовольствия посредством неоднократного знакомства прилизанной физии со столом, где её обладатель важно заседал, я привела его в чувство и вежливо попросила внимательно перечитать бумагу от Неймана. Почему неоднократного? Туповат оказался: не сразу понял, что документ не из тех, на который можно закрыть глаза, а потом откупиться. Даже пытался орать и звать на помощь. Поначалу. Пришлось ненадолго отвлечься от нашей приятной беседы, дабы успокоить стремившихся в неё вмешаться охранников.

Или это он от боли и страха кричал? Не важно. Главное, что я добилась результата и чуть-чуть успокоилась. Даже никого не убив и не покалечив!

Вскоре немного потрёпанный — так… броская золотая ручка, пробившая левую кисть и пришпилившая её к столу, вырванный клок волос, сломанный нос и пара выбитых зубов... мелочи, в общем — объект всё осознал. А осознав, преисполнился готовности воспринимать реальность. Именно реальность, а не те фантазии, в которых можно вот так запросто взять и послать злую главу столичной боевой группы воителей, подвергшейся атаке вражеских воителей, а та, как хорошая девочка, скажет «простите» и уйдёт. В общем, мы продолжили общение. А то, понимаешь, смотрит он свысока, морда. И на кого? На ту, кто здесь по прямому приказу министра Сайкю, имеет поддержку главы разведки региона и в одиночку способна сровнять с землёй весь их вшивый городишко. Даже хамить начал, когда я пыталась его словесно образумить.

Привыкли, блин, к своей неподсудности и ложной неуязвимости, упыри звездоносные!